ПЛАВАНИЕ ЭКСПЕДИЦИОННОГО СУДНА В КАРСКОМ МОРЕ В 1929 г.

Л. К. Шар-Баронов
В 1929 г. Северо-Сибирское государственное акционерное общество промышленности и торговли для организации морских зверобойных промыслов купило в Норвегии промысловое судно - типичный норвежский зверобойный бот водоизмещением около 800 т с паровой машиной тройного расширения мощностью 270 л. с.
В 1928 г. под командованием Н. Свендсена, бывшего много лет ее капитаном, принимала участие в поисках экипажа дирижабля , потерпевшего аварию севернее Шпицбергена. '
Судно прибыло в Архангельск уже под советским флагом под названием . Командовал им советский капитан Артур Карлович Бурке.
В летнюю навигацию 1929 г. команда получила задание провести экспериментальный лов белухи в восточной части, Карского моря, попутно завезти снабжение в некоторые пункты Баренцева и Карского морей и создать первую промысловую зимовку на о.Шокальского.
Так как из работников не нашлось специалиста, имевшего достаточный опыт в промысле белухи, в качестве инструктора на судно был приглашен опытный специалист по этому виду промысла, бывший капитан , норвежец Свендсен, которому тогда было далеко за 60 лет.
По тому времени судну предстояло весьма заманчивоеплавание в Арктику, поскольку Карское море, особенно его северовосточная часть, было мало изучено и само плавание представляло большой интерес с точки зрения гидрографии, гидрологии, метеорологии, ледовой обстановки.
Неожиданно мне, тогда второму штурману одного из судов , посчастливилось. По рекомендации некоторых капитанов, Бурке предложил мне должность старшего штурмана. Без колебаний я дал свое согласие и после соответствующего оформления был переведен в систему на экспедиционное судно в качестве старшего штурмана. Это было в августе 1929 г.
Судно стояло у причала в Соломбале, где заканчивалось его переоборудование и грузилось снабжение.
Нам предстояло следовать из Архангельска в Белушью ryбу на Новой Земле, оставить там часть груза, а потом через Карские Ворота идти на о. Шокальского, где нужно было выстроить избу для трех промышленников и выгрузить им годовое снабжение. Основной целью их зимовки был песцовый промысел. От о. Шокальского судно должно было следовать на о. Диксон и выгрузить запчасти для базировавшегося там гидросамолета Б. Г. Чухновского, а после этого идти на восток Карского моря вдоль берега Харитона Лаптева и, найдя подходящее место, приступить к промыслу белухи.
В первых числах сентября вышел в рейс, имея на борту 23 человека экипажа и 18 пассажиров.
Прошло много лет, фамилии моих тогдашних соплавателей забылись, помню только, что вторым штурманом был Седунов Михаил Гаврилович, третьим механиком Шаулин Артемий Васильевич, радистом Палисадов Иван Андреевич, старшиной артели промышленников, состоящей из 12 человек был Буторин Михаил Ильич.
В середине сентября благополучно прибыл в Белушью губу. Закончив выгрузку, на следующий день последовал к Карским Воротам вдоль юго-западных берегов Новой Земли. Погода была преимущественно пасмурной, что затрудняло вести надежное счисление пути. В небольшие промежутки, когда видимость улучшилась, удавалось получить обсервации по пеленгам мысов и мелких островов.
При подходе к Карским Воротам видимость ухудшиласьдо 1 - 2 кабельтовых. Во избежание столкновения со льдом ход сбавили до самого малого, периодически измеряя глубины ручным лотом.
При входе в пролив Карские Ворота судно неожиданно коснулось грунта и вскоре остановилось. Попытки сойти с препятствия задним ходом ни к чему не привели. Проверив прокладку, капитан Бурке предположил, что судно село на юго-восточную оконечность банки Прокофьева, хотя курс на карте был проложен значительно юго-восточнее ее. Получить обсервованное место было невозможно из-за густого тумана. После полудня.туман рассеялся и показались южные берега Новой Земли, но из-за большого расстояния до них и малой точности карты уверенно определить место посадки не удалось, однако все комбинации пеленгов ложились юго-восточнее банки Прокофьева.
Поэтому сделали вывод, что судно село на неизвестную банку или же юго-восточная, оконечность банки Прокофьева в действительности тянется на юго-восток значительно дальше, чем это было показано на карте. К вечеру того же дня с приливом судно снялось с банки и вышло на глубокую воду. Осмотреликорпус, винт и руль, никаких повреждений не нашли.
В Карском море вскоре встретили крупнобитый лед и обломки полей 7 - 8 балов. Не имея никаких данных о ледовойобстановке юго-западной части Карского моря, при плавании руководствовались видимыми признаками ледовых условий, водяным , направлением ветра, характером льда и т. д.
Примерно на меридиане устья р. Кары вышли на разреженный лед и стали уклоняться к северу. Лед почти не встречался и судно благополучно прибыло к западному берегу о. Шокальского.
Силами экипажа и промышленников, выгрузили и построили дом для трех зимовщиков, снабдили их всем необходимым для промысла песца, после чего снялись с якоря и последовали на о. Диксон.
Подходили к о. Диксон в густом тумане, ориентируясь счислением и глубинами. Близость берега определили по ясно выраженному сулою недалеко от о. Большого Медвежьего. Такими признаками близости берега руководствовались многие судоводители тех времен. С осторожностью, малым ходом, с вытравленной якорной цепью и постоянным промером ручным лотом вошли с юга в бухту Диксон. Здесь выгрузили груз для самолета. Неожиданно получили указание руководства принять груз для рыболовецкой артели, возглавляемой Громадским Зеноном Зеноновичем. Следовало подойти как можно ближе к устью р. Пястны, высадить на материковый берег Громадского и выгрузить его груз (дом и снабжение на зиму).
Окончив погрузку, решили выйти из бухты не через южный пролив Вега, которым ' пользовались все суда, а попытаться пройти северным проливом Превен, считавшимся непроходимым из-за малых глубин, показанных в проливе на картах того времени. Для предосторожности спустили шлюпку, на которой я с двумя гребцами пошел по оси пролива, набрасывая лот, а судно следовало строго в кильватер за шлюпкой, также измеряя глубины с обоих бортов. На шлюпке и на судне ручные лоты вытравливались только до 8 м, так как нашей целью было не промер глубин пролива, а безопасное проведение экспедиционного судна . Благополучно пройдя пролив, мы стали склоняться к северо-западу, оставляя северо-восточные острова к востоку.
Таким образом, в 1929 г. пролив Превен был впервые после плавания Норденшельда в 1875 г пройден экспедиционным судном . С тех пор суда ходят этим проливом, который в настоящее время тщательно изучен гидрографами и стал основной транзитной дорогой для судов, посещающих порт Диксон. Плавание через пролив сокращает путь при следовании судов с Диксона на восток и обратно на 15' миль. Плавание судов к устью р. Пясина в то в ремя было не легким. Пясинский залив недостаточно был освещен гидрографически и лоция этого района отсутствовала.
Береговая линия материка и остров на картах (На восточную часть Карского моря от о. Диксон до пролива Вилькицкого в то время имелось всего две карты, составленные в 1906 - 1908 гг. в основном по работам Русской полярной экспедиции на яхте . Район же Пясинского залива показывался на этих картах по съемкам в 1740 г. штурманов Второй Камчатской экспедиции Ф. А. Минина и Д. А. Стерлегова. Прим. В. А. Троицкого.) показывались в основном пунктиром. Полное отсутствие каких-либо ориентиров на берегу при его чрезвычайном однообразии и отсутствие на карте глубин делали плавание весьма сложным.
На всем пути к Пясине ориентировались по о-вам Каменным, остававшимся к северу от курса, но и они были положены на карту приближенно. Все это затрудняло вести счисление и обсервации. Весь рейс мы беспрерывно измеряли глубины, иногда с двух бортов одновременно.
В Пясинском заливе, восточнее о. Моржово, глубины стали быстро уменьшаться, поэтому склонились на юго-восток в нынешнюю бухту Макарова в поисках удобной якорной стоянки для выгрузки имущества артели 3. 3. Громадского. Место выбрали на северо-восточном берегу бухты, но его определить астрономически не представлялось возможным из-за сплошной облачности. Это место известно как зимовье Громадского.
Погода в период этого плавания была хотя и пасмурной, но довольно тихой и выгрузке не мешала.
По окончании выгрузки пошли на основное задание на северо-восток Карского моря. Из-за чрезвычайно неточной карты следовать прямо между виднеющимися островами не рискнули, а сначала вышли обратным курсом на запад, оставив острова, Каменные (визуально казавшиеся одним островом) к востоку, и только тогда стали склоняться на северо-восток, измеряя глубины ручным лотом через каждые 20 минут. Остерегаясь подводных опасностей в районе шхер Минина, приближаться к беpery не рисковали и все острова оставляли к югу.
Ледовые условия благоприятствовали плаванию, однако сплошная облачность, а порой и туманы лишали возможности получить надежную астрономическую обсервацию. Видимость была преимущественно 1 - 3 мили, что препятствовало наблюдению за берегом и островами. Следует сказать, что экспедиционное судно было первым советским судном, отправившимся к северо-востоку от о-вов Каменных.
Последний раз здесь плавали только гидрографические суда и в 1915 г.
Вскоре глубины неожиданно стали уменьшаться. Наименьшие глубины были 8 - 10 м. Так было открыто мелководье, позже получившее название . Выйдя к юго-востоку на глубины более 15 м, последовали на восток к заливу Миддендорфа, где наметили развернуть промысел белухи.
Подойдя к северному входу ~ в залив Миддендорфа, из-за резкого падения и перепадов глубин мы были вынуждены стать на якорь к юго-западу от п-ва Зуева в расстоянии около одной мили от берега. На юго-западном мысе полуострова виднелся небольшой столб. Спустив шлюпку, выехаЛи на берег для его осмотра. Столб оказался деревянным, высотой около 2,5 м, уже сильно подгнившим. На столбе было вырезано ножом:
У подножия столба ничего не оказалось (По-видимому, этот столб обозначал место продовольственного депо, созданного в 1900 г. где-то на этом берегу экспедицией на яхте , руководимой Э. В. Толлем. В его дневнике (Э. В. Толль. Плавание на яхте . М., 1959, стр. 45) записано, что продовольствие (в основном консервы) в цинковом запаянном ящике было зарыто в грунт на глубину одного аршина. Воспользовался ли кто затем этим складом, осталось неизвестным. Прим. В. А. Троицкого.).
Неожиданно кто-то заметил медведя, но никто не взял с собой оружия, решили вернуться на судно. Вскоре на берег выехали промышленники с винтовками и, обнаружив медведя, пристрелили его, пополнив наши запасы свежим мясом.
К сожалению, белухи в этом районе не было. Выставлять громоздкие сети на белух в районе залива по совету инструктора Свендсена не стали, так как время было уже позднее (конец сентября). Опасение очутиться в ледовой ловушке в отдаленном районе заставило нас повернуть обратно на запад.
Прежде чем оставить полуостров, на берег к месту столба Толля был вывезен запас продовольствия: консервы, мука, крупы, спирт, а также примус, винтовки, патроны, несколько бочек бензина и керосина и другое снабжение. Этот склад был сделан на случай. бедствия кого-либо из полярных путешественников. Все это снаряжение уложили в пустые металлические бочки, запаяли их крышками, обвязали стальным тросом. Землю около них обильно залили керосином, чтобы отпугнуть медведей.
От залива Миддендорфа до о. Диксон плавание протекало в благоприятных ледовых и гидрометеорологических условиях. На обратном пути придерживались прежних курсов. При этом опять вышли на мелководье - нынешнюю банку Ермака.
На подходе к Диксону было получено указание зайти в бухту Полынью и снять часть оборудования с потерпевшего там аварию экспедиционного судна . Это судно было выброшено штормовым западным ветром на восточный берег бухты еще в навигацию 1928 г.
Весной 1929 г. судно было выжато на берег льдом и засыпано летом галькой с морской стороны настолько, что его нельзя было снять.
Лов белухи в районе о. Диксон или у о. Крестовского в Енисейском заливе из-за позднего осеннего времени был невозможен, и было решено следовать к Карским Воротам, затем вдоль западных берегов Новой Земли пройти к входу. в пролив Маточкин Шар и там,.в районе губы Поморской, попытаться промышлять белуху.
Переход от о. Диксон до губы Поморской проходил, в тяжелых условиях из-за сильных штормов к юго-западной части Карского моря и юго-восточной - Баренцева моря.
Губа Поморская оказалась недостаточно защищенным местом для рейдовой стоянки. Тем не менее под руководством Свендсена на выдающемся в море мысе был выставлен наблюдательный пост с постоянным дежурством одного из промышленников, который должен был своевременно оповестить судно о приближении к бухте стада белухи.
В самой бухте были выставлены сети с открытыми своротами>, которые после входа стада белухи в бухту должны были закрываться.
Позднее осеннее время делало стояйку тяжелой, частые штормовые ветры заставляли держать машины судна в постоянной готовности.
Запасы пресной воды мы пополняли из пресноводного озера. Процедура приемки воды была весьма сложной и трудоемкой.
Спускали на воду спасательный вельбот и рабочую шлюпку, при помощи которой вельбот буксировался iB район озера. Поставив вельбот на дректов, протягивали шланги на берег и опускали в озеро. Ручной помпой воду из озера по шлангу накачивали прямо в вельбот с расчетом заполнения его корпуса до максимально допустимой осадки. но. с запасом надводного борта, защищавшего пресную воду от забрызгивания соленой забортной водой.
Затем вельбот осторожно буксировался рабочей шлюпкой Й борту судна, где из него выкачивали воду в судовые цистерны. Каждый такой рейс вельбота давал пополнение преснойводой по 4 - 5 т, но тихая погода стояла недолго и пресной воды приняли немного. Поэтому на судне расход ее был строго нормирован. Расходовалась она в основном только для парового котла и приготовления пищи.
После двухнедельной стоянки в Поморской губе в ожидании стада белухи, которое упорно не подходило к берегам, разы грался жестокий шторм. В этом районе восточные штормы особенно сильны. Вблизи берегов Маточкина Шара они напоминают по силе знаменитую новороссийскую бору.
На нашем якорном месте такой шторм был особенно опасен, так как судно дрейфовало к ближайшему западному берегу Поморской губы. К ночи он достиг силы 11 баллов с сильным снегопадом, что лишило нас возможности следить за дрейфом судна.
Несмотря на отданные два якоря с вытравленными якорными канатами и работу машины, судно все же дрейфовало под ветер. И вот когда по глубинам мы видели, что до берега оставалось совсем недалеко, неожиданно чем-то заклинило винт и машина остановилась. Осмотр показал, что причиной остановки гребного винта были наши белушьи сети, которые намотались на винт. На наше счастье, ветер стал стихать и дрейф судна прекратился.
К утру следующего дня погода улучшилась и команда приступила к очистке винта. Размотать сети с винта оказалось невозможным, поэтому пришлось резать их под водой.
Уменьшив по возможности дифферент на корму переброской угля и груза в количестве 90 т, постепенно перерезали сети и очистили винт. Но сети были изрезаны и теперь требовался их капитальный ремонт. Дальнейшая стоянка в Поморской губе была бесполезной, и мы направились в Архангельск. В середине ноября судно прибыло в Архангельск и стало к причалу в Соломбале. Для подготовки судна к весеннему зверобойному промыслу в горле Белого моря в первой декаде декабря вышел из Архангельска в Мурманск.
Хотя из-за отсутствия у нас опыта зверобойных промыслов, а главное, из-за неизученности Карского моря в гидрографическом отношении промысел первого судна , посланного в восточную часть Карского моря, оказался неудачным и ни одной белухи мы не добыли, все же был накоплен ценный опыт плавания во льду, высадок на неизвестные берега.
Плавание экспедиционного судна показало, что северо-восточная Масть Карского моря доступна для небольших промысловых судов.
Опыт плавания широко использовался в аналогичных плаваниях экспедиционного судна в 1930-1932 гг.
В навигацию 1930 г. вместе с А. К. Бурке я перешел на купленное в Норвегии моторное судно (бывшее ).
Тем не менее пришлось встретиться со в трагической для него обстановке. В сентябре 1930 г. экспедиционное судно (капитаном был Ю. М. Петранди) наскочило на неизвестный риф напротив зимовья Громадского в Пясинском заливе и, получив пробоину, затонуло. Наше судно сняло с него экипаж, оборудование и имущество. Обломки еще несколько лет виднелись неподалеку от зимовья у скалистого мыса, получившего по судну название - мыс . Этим же именем названа группа островов на юге шхер Минина, приближенно нанесенные на карту с экспедиционного судна в 1930 г. В этих географических названиях сохраняется память о первом советском промысловом судне, проникшем в 1929 г. далеко на восток Карского моря.

"Летопись Севера" т. VII.