Никита Максимов

Оригинальная статья: http://www.znanie-sila.ru/

Подледные тайны Зотикова

Так случается иногда. Едешь к ученому на короткую деловую встречу, всего-то навсего - получить информацию о частном, хотя и любопытном сюжете. Двадцать минут, от силы тридцать - если ты оказался слишком уж непонятливым, и вдруг: И вдруг происходит маленькое чудо. Этот незнакомый человек проникается к тебе доверием и начинает рассказывать. Бегает перед тобой по кухне, размахивает руками, такой непохожий на знаменитость, и при этом выглядит лет на двадцать моложе своего возраста. И даже на исходе пятого часа, когда все намеченные встречи и дела уже провалились, стоишь в прихожей и договариваешь, не в силах окончить разговор. Мне повезло. Человек, с которым я встретился, рассказывал так, как об этом лишь мечтает журналист.
Мой собеседник - Игорь Алексеевич Зотиков.

Разговор наш шел об Антарктиде - материке, которому Игорь Алексеевич посвятил большую часть своей жизни, который почти смертельно обжег его - и он же помог ему выжить.
Разглядывая в его комнате многочисленные живописно украшенные грамоты, я наткнулся взглядом на неприметный листок. Взяв его в руки, я не мог понять, зачем его держат среди всех этих красивых бумаг. Машинописный текст, на сероватой бумаге, внизу неразборчивая подпись. Но вчитываясь в документ, я стал испытывать восхищение, смешанное с завистью. Потому что этот незатейливый листок извещал, что за вклад Игоря Алексеевича Зотикова в изучение Антарктиды Бюро географических наименований США называет его именем один из ледников Антарктиды. Долгота, широта:
Впрочем, на мой взгляд, уместнее было бы присвоить фамилию Зотикова другому объекту в Антарктиде. Его мой собеседник открыл и именно ему посвятил практически всю свою жизнь. Это огромное озеро подо льдом Антарктиды, сравнимое по размерам со знаменитым озером Онтарио на границе США и Канады.
Но разговор об истории его открытия должен быть отнесен лет на тридцать назад. И слово - первооткрывателю:
Теоретические споры

Да, это был 1957-й. Думаю, так. Сорок лет почти прошло, увы: Уже начался Международный геофизический год. После долгого перерыва и на современном уровне ученые разных стран начали систематическое изучение Антарктиды. Вот тогда и выяснилось, что толщина ее ледникового покрова в некоторых местах превышает три тысячи метров. А Николай Николаевич Зубов - о, это наш великий океанолог, человек, по книге которого о морских льдах учились во всех зарубежных странах, в том числе и Америке, и который по странности судьбы не стал академиком и даже член-корром: Так вот, он проанализировал полученные данные. При этом он использовал представления о постоянстве так называемой геотермической ступени с глубиной, введенное папой русской гляциологии князем Кропоткиным и англичанином Чемберленом. Они считали, что температура в леднике повышается по мере углубления от его поверхности так, как она повышается при спуске в глубокие шахты. Такое изменение температуры с глубиной обусловлено потоком тепла, идущим из недр Земли, и называется геотермической ступенью. И Зубов был поражен тем, что, согласно его расчетам, уже на глубине полутора тысяч метров температура льда должна была быть равна температуре его плавления, а значит, ниже - вода. А все данные говорят, что ледовый покров Антарктиды толщиной в три тысячи метров! <эЧто же тут происходит?>, - удивился классик. И не мудрствуя лукаво, написал смущенно в своей статье о том, что где-то там на глубинах геотермическая ступень дает температуру, равную температуре плавления льда. А ниже, по-видимому, существует какая-то смесь воды со льдом. И поставил многоточие:
Но в 1958 году англичанин Гордон Робин (сейчас он директор знаменитого Полярного института имени Скотта в Кембридже) написал статью, где показал, что большая часть толщи очень толстых ледников фактически имеет постоянную и очень низкую температуру, и применить к ним модель, основанную на постоянстве геотермической ступени в леднике, невозможно. Таким образом, вопрос о том, что творится у дна Антарктиды, остался опять открытым.
Как американцы защищали докторскую диссертацию Зотикова

В то время уже начались советские антарктические экспедиции, и в четвертой из них в 1958 году я работал на станции <эВосток>, а Андрей Петрович Капица проехал на тракторах <эХарьковчанка> по этому озеру. Еще ничего не зная о нем. Вернувшись из антарктической экспедиции, я написал статью - на основе тех данных, которые мы получили о толщине ледника, о скорости вертикального движения. И в ней утверждал, что даже с учетом данных Гордона Робина температура у нижней поверхности антарктического ледяного щита в центральных, самых толстых его частях равна температуре плавления льда. Более того - что там идет непрерывное плавление льда. И идет оно в гигантской области в центральной части Антарктиды, где толщина льда достаточно велика. А раз так - значит, должны быть какие-то углубления, куда эта вода уходит - то есть озера. Однако вывод мой настолько не соответствовал установившимся представлениям, что люди лишь говорили об этом, но всерьез не верили. А я решился написать про озера очень легко - просто потому, что был новичком: только-только пришел в гляциологию из авиации, из ракетной техники, где занимался изучением процессов, приводящих к плавлению в условиях, которые я считал подобными тем, что существуют в Антарктиде. И то, что мне представлялось очень простым, для обычных гляциологов было психологически неприемлемо.
Прошло еще немного времени. И в 1964 году Андрей Капица снова на <эХарьковчанках> прошел над этим озером и получил - уже с помощью сейсмографов - отражение от дна ледника. Оно оказалось довольно странным. Было отражение от дна ледника, а ниже его получилось еще одно. Капица истолковал верхнюю линию как отражение от границы лед-подстилающих пород, а нижнюю - как отражение от осадочных пород. Но о воде и тем более об озере - ни слова.
И даже американцы не восприняли мои слова всерьез. И потому с ними приключился довольно-таки неприятный казус. Когда они примерно в 1966-67 году начали бурить скважину на станции Берд - а там толщина льда около трех километров - то они психологически оказались совершенно не готовы к появлению воды. Но стоило им дойти до дна, где, по моим расчетам, должно идти непрерывное таяние льда, как внезапно в скважину устремилась вода и гидравлическим ударом уничтожила их оборудование, тут же замерзла и все забила льдом. Скважина умерла, и прошло пятнадцать лет, прежде чем американская программа бурения оправилась от этой катастрофы.
В моей жизни это бурение на станции Берд и эта вода сыграли очень большую роль. Я в тот момент защищал докторскую диссертацию, а в ней главная часть - утверждение, что в центральной части Антарктиды подо льдом есть вода и озера. А самый большой в то время наш гляциолог, профессор Шумский, не принял этого. Не принял настолько, что написал отрицательный отзыв на двадцати пяти страницах, и его на защите по очереди читали два читчика. В конце отзыва было сказано, что работа не может быть признана докторской, потому что выводы ее совершенно неверные.
Тут было впору задуматься - защищаться ли вообще. Но, видимо, Игорь Алексеевич ходит в любимчиках у судьбы. За несколько дней до защиты он получил телеграмму из Антарктиды, от своих американских коллег. В ней-то как раз они и сообщили, что при бурении на станции Берд на границе льда и коренных пород натолкнулись на воду. И что все их оборудование разрушено, потому что, к сожалению, они не обратили внимания на прогноз уважаемого доктора Зотикова. Что делать в такой ситуации? Вставить новые данные в свой доклад на защите и тем самым предупредить упреки рецензента? Не тут-то было! Игорь Алексеевич никому ничего не сказал: чтобы не было утечки информации. И в самый разгар защиты в зал вошел человек и бесстрастным голосом сказал: <эТелеграмма Зотикову со станции Берд.> - > Читайте! Читайте! <- крики из зала:
Так в мае 1968 года ученый совет Арктического и Антарктического научно-исследовательского института присудил Зотикову докторскую степень.
Новый метод - новые надежды

Прошло еще несколько лет, и появился еще один метод исследования ледникового покрова Антарктиды - радиолокационный. Он позволяет получить непрерывный профиль ледника. Занялся им тот самый неутомимый Гордон Робин, с которым мы уже были научные коллеги.
И Робин, изучая радиолокационные профили, вдруг обнаружил в некоторых местах странную вещь. Вот, положим, идет какой-то сигнал на ленте, отражение от верхней поверхности ледника, дальше через некоторое время отражение от ложа и вдруг наступает момент, когда нижняя неровная линия становится абсолютно горизонтальной. Меняется характер отражения, оно становится более жестким и четким, как отражение от нижней границы плавающих в воде ледников.
И Робин решил, что это и есть отражение от воды. Сравнивая его точки с областью, которая охвачена непрерывным таянием, я написал, что это он нашел места, где существуют подледниковые озера. То есть стало еще больше доказательств. Но к сожалению, многие гляциологи молчаливо признавая эти данные, все-таки принимали их не до конца.
Охота за тенью озера

В то время, когда Гордон Робин открывал уже радиолокацией все новые подледниковые озера, я был вместе с ним на одной из американских станций в Антарктиде. Мы были с ним старые друзья и я ему сказал: <эЗнаете что, Гордон, ведь размер этих озер намного больше, чем толщина ледника. И на поверхности должна проявиться разница между тем, как со страшным сопротивлением лед ползет по каменистому ложу или двигается по воде>.
А у этой идеи имелась своя предыстория. У нас в четвертой советской антарктической экспедиции флагштурманом авиационного отряда был мой хороший друг Юра Робинсон, и он рассказывал мне о том, что при полете над Антарктидой они замечают в некоторых местах какие-то поверхности, которые резко отличаются от окружающего ледникового покрова. <эКогда подлетаем ближе - ничего нет, никакой разницы, - говорил он мне, зная о моих расчетах. - Но когда смотришь издалека под очень маленьким углом и солнце чуть-чуть светит, ты видишь настолько четкую картину и настолько она привязана к одному месту, что после долгих полетов на <эВосток> и обратно мы даже ориентировались по этим <эозерам>. Юра даже опубликовал маленькую статью об этом. Так, заметку на четверть странички. Ни координат этих озер, ни соображений, что это. И его уже ни о чем не спросишь - через несколько лет он погиб со своим самолетом, не долетев до берега в Охотском море. А я часто вспоминаю его, его озера.
Тогда я подумал: <эЧто если озера, которые Гордон нашел радиолокацией, можно увидеть с поверхности, как это делал Юра Робинсон?> Эта идея очень понравилась Гордону, а он как раз собирался для своих целей совершить один полет в поисках озер. Мы сели на громадный <эГеркулес>, выделенный американцами для этих цели и целый день летали над Антарктидой, смотря под разными углами и так и так.
Но нам надо было лететь на малой высоте, чтобы видеть поверхность под очень малым углом. Так, как видел Юра Робинсон. Ведь он летал на Ил-14, а они вообще выше четырех с небольшим тысяч метров не забираются, у них нет герметизации. Но <эГеркулес> - это не Ил-14. Это огромная махина вообще не приспособлена для длительных полетов на малой высоте. Как только <эГеркулес> спускался на высоту 4000 метров так что до льда оставалось совсем близко, все в кабине начинало гудеть и выть. Это работала сигнализация, предупреждающая летчиков, что их самолет летит в опасной близости от земли. Мало того. Штурвал самолета был сделан прозрачным. И на малой высоте он начинал изнутри светиться красным светом. Рев, сирена, горящий, словно раскаленный штурвал:
Но мы ничего не нашли. Ничего.
Сомнений нет - озеро

Прошло еще, наверное, лет десять или пятнадцать. Разговоры об озерах продолжались, но новых данных не было. Пока не появились данные лазерной съемки поверхности Земли с американского спутника ЕRS-1. Вместе с ними возникло и еще одно новое имя на горизонте - Джефф Ридли. Это был очень молодой ученый из Миллардской космической лаборатории, помещающейся под Лондоном. Взяв данные с ЕRS-1 и использовав очень сложную математическую обработку, он построил карту высот ледяного щита с шагом изолиний пять метров для Антарктиды. А после этого машинным способом как бы наложил тень на трехмерную модель ледника. То есть воспроизвел ту картинку, какую иногда видел Юра Робинсон. И на этой карте четко проявились контуры озера! Озеро было гигантским - длиной двести с лишним километров, шириной полсотни километров.
В это время Лондонское Королевское общество начало выдавать гранты имени Капицы русским ученым. Гордон Робин узнал об этом и мы вместе с ним написали заявку и получили грант. Я поехал работать в Англию и там мы втроем с Ридли решили созвать рабочее совещание из нескольких заинтересованных лиц по обсуждению уже современного состояния вот этого огромного подледникового озера.
В нем принял участие и Андрей Капица, который тоже тогда работал в Англии. И он вдруг признался: <эВы знаете, а ведь когда я проходил над озером в шестьдесят четвертом году, отражение от дна было двойным и второе было от дна озера. И судя по расстоянию между отражениями, слой воды был большой - метров пятьсот. Но, к сожалению, - сказал он, - у меня сгорела дача, и на ней погибли все мои научные архивы. Осталось только два ящика. Когда я поеду в Россию, я посмотрю: может быть, что-нибудь осталось.>
И оказалось, что в этой ситуации Бог был на стороне ученых. Сейсмограмма была именно в этих двух ящиках. Круг замкнулся - самое первое и единственное отражение от дна ледника, полученное А.П. Капицей в 1964 году и тогда же неверно интерпретированное, теперь подтвердило существование озера. Радиолокационные измерения Гордона Робина еще раньше совпали с компьютерной моделью Джеффа Ридли. И как бы в награду за почти сорокалетние упорные исследование судьба приготовила ученым еще один подарок. Единственная станция на которой уже двадцать лет идет бурение ледяной толщи - российская станция <эВосток> - располагается как раз над этим огромным озером.
Через несколько месяцев на международном совещании по планированию антарктических исследований в Риме Андрей Петрович Капица от имени отечественной антарктической экспедиции официально предложил заниматься этим озером сообща. На то, наверное, тогда были свои резоны. Но позже, на совещании в Кембридже в середине 1995 года, было решено остановить бурение перед проникновением в воду. Почему? :
Бурить или не бурить - вот в чем вопрос

Впрочем, вы знаете, с бурением - своя детективная история. Тридцать лет назад мы вдвоем с Андреем Капицей предложили бурить через ледниковый покров в самой толстой его части в районе станции <эВосток> с помощью аппарата, который будет протаивать лед и доставит ко дну ледника целую автоматическую научную станцию. А в качестве мощного источника тепла можно было бы использовать атомный реактор.
Может быть, сейчас подобная затея покажется кому-то странной, но ведь это было тридцать лет назад! Совсем недавно был спущен на воду знаменитый атомный ледокол <эЛенин> и <эфизики были в почете>. В начале нашей беседы, которая не вошла в статью, Игорь Алексеевич вспоминал свое житье на американской антарктической станции <эМак-Мердо>. В ту пору это было бы большим потрясением для любого советского ученого. Не стал исключением и Игорь Алексеевич, тем более, что зимовал он там в то время, когда Америка начала войну во Вьетнаме. Оказаться на территории чужого государства, которое ведет войну, да еще с кем! Однако рассказывая о жизни на этой станции, он все время говорил: мы сделали, мы открыли, мы гордились. И как ни покажется забавным, гордились <эони>, в частности, тем, что именно у них впервые в Антарктиде появилась атомная электростанция.
Поэтому идея двух советских географов была вполне в духе времени. Но она бы осталась только идеей, если бы не счастливое стечение обстоятельств. Потому что:
Дело было на даче у Капицы, где в то время оказался и сам Петр Леонидович. Атомный реактор, думаем мы, а где его взять? А он говорит: <эОчень просто.> Подходит к телефону и говорит: <эАкадемика Александрова:> А после нам: <эЧерез два дня вас ждут в Институте атомной энергии. С докладом.>
Мы приехали туда. Сделали доклад на котором кроме других было два человека: Дмитрий Николаевич Лозинский, который сейчас компьютерный гений, и Николай Николаевич Пономарев-Степной. Потом мы написали программу и сдуру поставили на ней гриф <эсекретно>. После чего мы уже никогда не могли ее опубликовать или даже просто получить на руки.
Впрочем, тогда мы так ничего и не сделали. Получилось так, что хотя у всех было желание осуществить этот проект, не было места и средств для работы над ним.
Прошли годы. И вот, вернувшись из своей первой поездки в Кембридж с мыслями о проникновении в подледниковое озеро, я в 1993 году решил опять обратится к кому-нибудь кто повыше в Институте атомной энергии: Звоню, говорю: член-корр Российской академии, спрашиваю, кто у вас там старший на рейде? Мне говорят: академик Пономарев-Степной. Ага, совпадает! Звоню уже ему, говорю: <эНиколай Николаевич, вы помните тридцать лет назад, два полярника, Андрей Капица и Зотиков рассказывали о проекте проникновения под ледник Антарктиды с помощью атомного реактора. Но у нас ничего не получилось. Зотиков - это я. Вот я хотел бы<: <эВы знаете, - говорит он, это было из того типа проектов, которые никогда не забываются. Приезжайте.>
Я опять приехал. И он говорит, пожалуйста, есть готовый маленький реактор. Хотите посмотреть?
Я спрашиваю: надо куда-то ехать? <эДа, нет, отвечает он, - вон под тем зданием он и стоит.> И говорит кому-то - <эпокажи нашему гостю реактор.> Я стал сомневаться - а может быть, он сломается? <эДа что вы, говорит, молотит уже пятнадцать лет и хоть бы что.> Теперь физики ретиво взялись за дело,. Правда, когда я несколько лет назад предложил этот проект в Англии, в полярном институте Скотта, англичане были резко против. За тридцать лет все-таки сильно изменилось отношение к атомной энергии.
Впрочем, на станции <эВосток>, хотя и без атомного реактора, бурят уже более двадцати лет, не переставая. Прошли уже три тысячи метров льда. И до озера осталось еще семьсот. Или всего семьсот. Летом 1995 года в том же Кембридже состоялось второе международное совещание по озеру под <эВостоком>. Там и рассматривался вопрос о проникновении в озеро. Совещание рекомендовало остановится на безопасном расстоянии от дна ледника и не возобновлять бурение, пока не будут разработаны методы, которые позволят не загрязнить озеро. Ведь сейчас скважина наполнена специальной жидкостью - смесью керосина с вредными добавками.
Однако надо посчитать и взвесить все варианты. Есть опасность, что если бурение прекратить, то станция <эВосток> закроется навсегда. Потому что сейчас она существует главным образом за счет денег, выделяемых американцами и французами в обмен на керн из нашей скважины. Благодаря этой поддержке туда завозят горючее, продукты. Как только мы прекратим бурение это будет конец. Все будет перекрыто - самолеты не будут летать, ученые уедут. И если станция возможно закроется, мы уже никогда туда не вернемся.
С другой стороны, разговоры о том, что на <эВостоке> надо прекратить бурение, что в каких-то других местах на менее важных озерах надо отрабатывать <эчистые> способы проникновения - у всего этого есть своя оборотная сторона. Сейчас европейское международное общество начало бурить скважину в другом месте Антарктиды. И возможно в том месте тоже будет найдено озеро, хотя и очень маленькое. Наверное, кто-то хотел бы первым пробурить там, а уж дальше - ладно, пусть на нашей станции. Амундсен когда -то сказал, что вся нация после твоих экспедиций чувствует себя так, будто она вставила новое красивое перо в свою шляпу и это перо досталось ей почти даром.
Пока же неизвестно точно, какой толщины слой надо оставить. Но, конечно, главное - разговоры об экологии.
У меня был подобный случай, Я тогда участвовал в американском проекте бурения через центральную часть гигантского плавающего шельфового ледника Росса. Сначала американские ученые говорили примерно так: <эМы не можем себе позволить внести малейшее загрязнение в это уникальное море под ледником.> Но наступил год, когда планировалось <эпроткнуть> ледник. Из многих стран приехали ученые - но ничего не получилось. Потратив миллионы долларов и загубив все оборудование, американцы не смогли пробурить <эвсего-то> четыреста метров льда. Потому что бурение было рассчитано на сверхчистоту. Тогда нам сказали - приезжайте на следующий год. Хорошо, на следующий. А на будущий год руководство проекта просто наняло со стороны талантливого инженера Джима Браунинга, который использовал керосиновую горелку типа маленького реактивного двигателя, и она со страшной копотью прожгла насквозь ледник и конечно же сильно загрязнила море продуктами сгорания и керосином. Но вы думаете, хоть кто-нибудь вспомнил об этом загрязнении? Ничего подобного - Победа! В море через скважину опустились приборы и даже поймали маленьких, живущих только там, похожих на креветки животных. И только изобретатель, который оборудовал все годом раньше, ходил вокруг и говорил: <эГосподи, если бы вы позволили мне хотя бы немного загрязнить ваше море, я бы вам еще на год раньше все сделал.> Но его не замечали - не мешай празднику.
И не удивлюсь, между нами говоря, если ученые и инженеры, которые потратили двадцать лет на бурение, не обратят внимание на рекомендации Кембриджского совещания. Они ведь изготовили специальную аппаратуру для того, чтобы можно было начать бурить осадочные породы, когда они проткнут лед. И взять уникальный керн - мечту геологов и гляциологов. Ведь возраст осадков принесенных в озеро под ледником может составлять несколько миллионов лет.
Они, эти инженеры и ученые, которые потратили свои жизни в надежде проткнуть ледник под станцией <эВосток>, говорят мне: Игорь Алексеевич, мы посчитали, что если даже вся наша жидкость выльется, то общее загрязнение озера будет таким - одна молекула керосина на кубометр. И честно говоря, но только между нами, я им сказал - ребята, если вам повезет и вы добуритесь до дна и не остановитесь, войдете в озеро, - я вас пойму. И если другие будут улюлюкать, я скажу - правильно сделали. И пусть меня ругают. Это ведь бывает раз в жизни.
На этом можно было бы и закончить, если бы не мой последний вопрос Игорю Алексеевичу. Надеясь получить последние данные о событиях на буровой <эВостока>, я поинтересовался у моего собеседника, поедет ли он в Антарктиду в ближайшее время. И выяснилось, что нет - он уже никогда не сможет там побывать. Потому что после одной из антарктических экспедиций у Игоря Александровича что-то случилось со здоровьем. И кончилось тем, что его направили в Онкологический центр на Каширском шоссе и сделали операцию. Но он, несмотря на запреты врачей, все-таки в Антарктиду поехал. Протыкать четыреста метров льда во время того знаменитого американского <эчистого> бурения. Американцы тогда со своим многотонным и миллионным оборудованием не смогли взять на глубине четырехсот метров последний ледовый керн. А он с помощью специального бурового устройства, сделанном своим другом Валентином Моревым смог. <эНа коленках, из велосипедных цепей. <эОни просто обалдели>, - говорит Игорь Алексеевич. Но я могу себе представить, как <эобалдели> врачи, когда увидели своего пациента через год. Тогда он подумал, что : <эЯ думал, о чем жалеть - прожил жизнь нескольких человек, многое испытал, много увидел, родители умерли, дети выросли. Но осталось столько в голове и столько написано. И у меня наступил очень высокий подъем, страшный всплеск, наука, живопись, книги - скорее, скорее. Я бы не стал бы член-корром. Просто работал бы не очень спеша. Я перестал отвлекаться на начальство. Прихожу на работу и мне говорят, ты должен делать то и то. Я им даже не отвечаю - только глаза может быть говорят: - какой ты мне указ, мне указ - время>.
Сейчас уже можно сказать, что все обошлось хорошо. Но больше путь Игорю Алексеевичу в любимую Антарктиду заказан. Выясняется, что место это достаточно опасное, и одна из профессиональных болезней антаркщиков - рак. Ведь все мы постоянно слышим слова об опасности озоновой дыры. И дальше - <эно озоновая дыра к счастью только над Антарктидой>. Правда, некоторые люди подолгу живут под этой озоновой дырой.
Живут и работают. Как Зотиков, Игорь Александрович.
Таяние ледяного панциря шестого континента на границе с коренными породами происходит постоянно, поэтому там существуют сотни мелких озер. Однако большое озеро только одно и располагается оно как раз под нашей станцией <эВосток>.
И хотя ученые уже многое знают про Антарктиду, самый интригующий вопрос для них - есть ли жизнь в этом озере и какие формы она приняла?
Было ли озеро до того как начал образовываться мощный ледяной покров? И если покрываясь льдом оно до конца не замерзало, то жизнь, существовавшая за миллионы лет до образования ледяного панциря Антарктиды сохранилась.
А могло быть совсем по другому. Когда в тех местах выпал снег было очень холодно и сухо и не существовало никакого озера. И только когда постепенно накопилась трехкилометровая толща льда, теплоизолирующий эффект этой своеобразной шубы (ведь лед плохо проводит тепло) стал так велик, что даже маленького потока тепла из недр Земли оказалось достаточно для того, чтобы у дна ледника началось непрерывное таяние льда. И в одном из естественных углублений материкового ложа образовалось огромное озеро.
Любой из этих сценариев возможен. Сейчас же про озеро известно немного. Его протяженность около 220 километров, ширина около 50, площадь около 10 тысяч квадратных километров, по видимому в нем существуют острова. Глубина озера в одном измеренном месте - 500 метров. Уровень его находится близко к уровню океана, но если бы снять лед и освободить озеро от гигантского давления, то его вода поднялась бы на высоту трех с лишним тысяч метров над уровнем моря. Но гладь этого озера, вернее верхняя граница вода-лед не горизонтальна. Существует перекос в триста метров между северо-западным и юго-восточным окончаниями озера. И он является движущей силой для возможной циркуляции вод в этом озере. А по наклону водной поверхности можно рассчитать плотность подледникового озера и выяснить содержание солей в нем. И по подсчетам Игоря Алексеевича оказалось, что это почти пресная вода. Остается надеяться, что в ней сохранилась жизнь.
Честно вам признаюсь, это статья была написано для журнала <эЗнание-сила> некоторое время назад. Но, на мой взгляд, не потеряла своей актуальности и сейчас - нечасто встретишь такого собеседника в своей жизни. И главное, эта статья просто необходима мне для того, чтобы рассказать вам о последних работах на станции Восток, о находке бактерий в толще льда Антарктиды. К сожалению или к счастью, всякий рассказ о научных работах не вмещается в рамки одной заметки: Нужен background. Надеюсь, вам будет не скучно читать два дня подряд про льды Антарктиды:)
За сим разрешите откланяться. Никита Максимов

Лина ЗЕРНОВА Санкт-Петербург

Оригинальная статья: http://www.og.ru/archieve/2001/32/mat/na2.shtml

Антарктический Лох-Несс

Кто <эвынырнет> из подледникового озера?

Под Петербургом полным ходом идут исследования, которые, возможно, принесут миру очередную сенсацию. Специалисты по молекулярной биологии почти убеждены, что обнаружен вид ДНК, которого нет в каталогах мировой науки.
<эПочти> - потому что проводимые в лабораториях гатчинского Института ядерной физики анализы настолько тонки, что повлиять на их точность способна даже занесенная извне потоком воздуха молекула. В связи с этим петербургские ученые не торопятся громко объявить о своем открытии - достоверность опыта должна быть стопроцентной.
Следы ДНК найдены в кусочке антарктического льда, изъятого с глубины 3543 метра. Сверхглубокая скважина пробурена на российской станции <эВосток>, находящейся неподалеку от
Южного геомагнитного полюса Земли. Другой такой в мире не существует. Хотя проблемами глубокого бурения антарктического льда занимаются и другие страны.
Существует европейский проект, в котором участвуют большинство стран Старого Света, свои скважины делают Япония и США. Однако еще никому, кроме российских ученых, не удалось преодолеть отметку в 2500 метров. А именно на этой глубине начинаются серьезные технологические проблемы бурения. На ней самым роковым образом ломалась техника и у нас. Тем не менее наши специалисты сумели разгадать причины поломок, после чего российские буры достигли глубины 3623 метра.
Бурение могло бы быть продолжено. Однако специальным решением консультативных сторон - так называются страны, ведущие в Антарктике активные исследования, - призвали Россию приостановить работы. Договор есть договор: вот уже как три года на нашей сверхглубокой скважине - тишина. В замораживании уникального объекта не следует искать политической подоплеки. Дело куда серьезнее - речь идет о сохранении последнего первозданного уголка нашей планеты - подледникового озера, расположенного почти в самом сердце Антарктиды. Озеро Восток - удивительная, может быть, последняя тайна нашей планеты, разгадка которой дается человечеству непросто.
- Еще в первые советские антарктические экспедиции наши пилоты увидели на поверхности материка плоские равнины, - рассказывает начальник Российской Антарктической экспедиции Валерий Лукин. - И они первыми предположили, что под поверхностью льда находится озеро. Но к их предположению тогда никто не отнесся серьезно.
В начале 60-х известный российский гляциолог Игорь Зотиков рассчитал теоретическую возможность таяния толщи Антарктического ледника при его движении. Затем его коллега Андрей Капица, будучи участником антарктических экспедиций 59-го и 64-го годов, получил нестандартный отраженный сигнал при проведении сейсмозондирования. Все это указывало на существование подледного озера.
И только в начале 90-х, когда в руках европейцев оказались снимки, сделанные с космического спутника РЛС-1, стало очевидно: в районе станции <эВосток> находится большая плоская равнина размерами до 280 километров длиной и до 70 - шириной. Эти данные подтолкнули Андрея Капицу поднять результаты своего давнего сейсмозондирования.
- Ученые сразу же поняли, что имеют дело с уникальным природным <эреликтом>, - продолжает Валерий Лукин. - Не исключено, что озеро таит в себе незнакомые современной науке бактериальные формы жизни, не связанные с жизнью на остальной Земле в течение, по крайней мере, полумиллиона лет.
И вот исследования гатчинских ученых косвенно подтвердили эту гипотезу. Новый вид ДНК они обнаружили в керне, извлеченном с глубины 3543 метра. А изотопный анализ показал, что этот лед уже имеет неатмосферное происхождение. Выходит, именно в замерзшей воде озера Восток и обнаружена <эдругая> ДНК.
Как поведет себя неизвестная жизнь при соприкосновении с современной микрофлорой, которая тут же хлынет в изолированную дотоле подледниковую нишу вместе с воздухом, предсказать невозможно. Но очевидно - пробурив скважину, человек нарушит сложившееся биологическое равновесие в озере. Вот почему три года назад по настоянию Комитета по охране окружающей среды бурение было приостановлено. До поверхности древней воды осталось всего 130 метров.
Объем работ, проведенный россиянами, не идет ни в какое сравнение с исследованиями других стран. Сделав непрерывные сейсмические разрезы в самых разных направлениях, наши специалисты получили данные о глубине озера Восток, характере береговой линии, природе осадочных пород. При этом только наши полярники использовали методы наземной радиолокации, что позволило получить самые точные на сегодняшний день представления о подледниковом водоеме.
Итак, западная часть озера Восток имеет огромное количество бухт, заливов, полуостровов. Она мелководна в отличие от восточной, имеющей обрывистый глубоководный борт. Наибольшие глубины водного слоя составляют 1200 метров. А площадь зеркала адекватна площади Ладожского озера. Впрочем, совсем скоро все жители Земли смогут воочию увидеть очертания последней тайны Земли - в Петербурге готовится к выпуску его карта.
Все проекты, осуществляемые на шестом континенте, должны проходить экологическую экспертизу. Такие условия диктуются Протоколом по охране окружающей среды Договора об Антарктике, вступившим в силу три года назад. Причем двойную: государственную - страны, предлагающей тот или ной проект, и международную - консультативных сторон.
Российская Госэкспертиза на проникновение в воды озера Восток уже готова. И на днях она была представлена участникам очередного, 24 консультативного совещания по Договору об Антарктике, проходившем с 10 по 20 июля в Санкт-Петербурге. Доклад Валерия Лукина оценен достаточно высоко. Однако окончательное решение - каким образом войти в реликтовую воду - будет принято не раньше, чем через год, на следующей консультативной встрече. Если, конечно, будет принято. Таковы международные правила, заведенные на полюсе холода, - прежде чем отрезать, здесь отмеряют не семь, а семьдесят семь раз.
- В принципе такие работы должны осуществляться в рамках международных исследований, - продолжает Валерий Лукин. - Российская сторона заинтересована в участии в проекте других стран. И, главным образом, из-за финансовых проблем - до сих пор не решено, на какие средства мы будем строить оборудование.
Хотя, если говорить честно, далеко не все государства испытывают восторг по поводу этого проекта. Уже родилась <эстрашилка> в духе научно-фантастического триллера о том, что из подледникового озера вынырнет на белый свет очередная <эчума XXI века>.
Даже будучи до конца неразгаданной, последняя тайна Земли уже дала науке массу полезной информации. Предлагаемая модель озера Восток поразила астрономов сходством с природными условиями Марса. Известно, что северный полюс Красной Планеты тоже покрыт ледяной шапкой. Известно и то, что миллионы лет назад наш космический сосед, как и Земля, испытал резкие изменения наклона оси вращения. Поэтому области, находящиеся в настоящее время вблизи Северного полюса, имели когда-то куда более теплый климат.
Кроме того, лед древнего озера дал возможность судить о глобальных изменениях климата, происходивших на Земле за последние сотни тысяч лет. По соотношению изотопов кислорода в пузырьках воздуха, содержащихся во льду антарктического керна, ученые определили содержание углекислого газа в атмосфере за последние полмиллиона лет. Оказывается, оно менялось очень сильно и без какого-либо влияния человека! То есть вулканическая деятельность или, скажем, гигантские лесные пожары выбрасывали в атмосферу куда большее количество СО2, чем нынешние трубы всех заводов и фабрик вместе взятые