Беседу вела Лариса Черенга
"Воздушный транспорт" Ноябрь 2000 года

Сергей Кессель: "Место работы - Арктика"

- Сергей Аркадьевич, по специальности вы океанолог, всю свою жизнь посвятили Арктике. Как произошла первая встреча с ней?
- Арктические просторы всегда притягивали меня. Еще будучи курсантом, в 1975 году я участвовал в Высокоширотной воздушной экспедиции "Север". Как практикант-техник побывал тогда на дрейфующей станции "Северный полюс-22" (СП-22), которая базировалась на дрейфующем ледяном острове, с тем, чтобы собрать материалы для курсовых и дипломной работы. Дрейфующие ледяные острова в Северном Ледовитом океане - это и было мое первое посещение Арктики.
Во второй раз я попал в Арктику весной, а потом и осенью 1977 года - опять же с экспедицией "Север". С 1978 по 1980 год трижды ходил начальником экспедиции "Ледовый патруль". Весной 1980 года был назначен заместителем начальника Высокоширотной воздушной экспедиции "Север", а фактически выполнял обязанности начальника (ко мне присматривались, как я смогу справиться с экспедицией). В тот год я участвовал подряд в трех экспедициях: весной и осенью в ВВЭ "Север", а летом в "Ледовом патруле".
Осенью стал полноправным начальником экспедиции "Север". Мы закрывали дрейфующие станции СП-24, работали с СП-22.
- Какие основные проблемы стояли перед вами в ту пору?
- Работа начальника Высокоширотной воздушной экспедиции - это очень тяжелая работа, постоянно в воздухе и практически все время приходится принимать решения в сложных ситуациях.
Кроме того, в 80-е годы появились трудности, связанные с тем, что дрейфующих ледяных островов оставалось все меньше, таких, как СП-22, СП-24, где лед достигал толщины более 30 метров, - это была надежная платформа, на которой можно было организовать взлетно-посадочные полосы для самолетов Ан-12 и летать в любую точку Северного Ледовитого океана, - туда, где есть дрейфующие станции. А так как перед нами стояла задача открытия следующей СП, то пришлось вспоминать опыт 50-60-х годов, когда работали на паковом льду толщиной 2-3 метра. Вот на таком льду и была открыта самостоятельно моя первая дрейфующая станция СП-25, начальником которой был Василий Семенович Сидоров - знаменитый полярник, Герой Социалистического Труда.
В состав экспедиции "Север" входили не только СП, но и многочисленные научные отряды, которые работали по всей Арктике, в том числе так называемые прыгающие, которые садились в заданных точках Северного Ледовитого океана, бурили лед, вели гидрологические, гидрохимические и другие наблюдения В связи с тем что с 1977 года нужных нам самолетов Ли 2 в Советском Союзе не стало, работу выполняли на Ан-2 на лыжных шасси, радиус полетов уменьшился, и все научные работы стали как-то подтягиваться, прижиматься к берегу.
- Вы занимались открытием и закрытием научно-исследовательских дрейфующих станций, а вам самому приходилось быть участником дрейфа?
- После пяти лет работы начальником экспедиции "Север" (так долго еще никто не был) я страшно устал и пошел на зимовку на остров Жохова. В то время остров Жохова являлся как бы подскоком для всех полетов на дрейфующие станции, поэтому работы там было выше головы, я даже пытался хронометрировать рабочий день, почему мне суток не хватает, и все же здесь было легче, чем в экспедиции "Север".
После зимовки на острове Жохова, где нами была обнаружена стоянка древнего человека, с 1987 по 1988 год я зимовал на СП-30. Сначала нас высадилось 21 человек и 4 щенка, экипаж, а к весне там уже трудилось 47 специалистов. Объем работы был очень большой, связан с военной тематикой, с отработкой всплытия подводных лодок и т. п. Я бы еще там позимовал, тем более что начал писать кандидатскую диссертацию, но в конце 1988 года меня в приказном порядке выдернули со станции и снова назначили начальником экспедиции "Север", и это уже до конца, до закрытия экспедиции.
- Нельзя ли поподробнее о вашем археологическом открытии?
- Впервые стоянка была обнаружена моряками с судна "Индигарка", с которого в 1954 году на остров Жохова была высажена полярная станция. Но в печати о находке ничего не сообщалось, и место обнаруженной стоянки нам было известно весьма приблизительно.
Летом 1985 года мне никак не удавалось найти его. Как-то в августе в русле высохшей речки в юго-западной части острова я наткнулся на стаю, состоящую из 15-20 экземпляров белых куропаток, "одетых" по сезону в пестрый наряд. Мне не поверили, и я, чтобы доказать, несмотря на усталость от предыдущей прогулки по острову, пошел налегке на следующий день снова, прихватив с собой лишь ружье, хлеб и соль. Со мной пошли еще двое сотрудников. В тот день куропаток мы не увидели, но на стоянку древних людей все-таки набрели. Сувенирами стали дерево от жилищ, обломки рогов древних оленей, кости медведей, зуб мамонта, некоторый геологический материал, в том числе базальты, кварцы, базальт с ксенолитом оливинита. Изотопный анализ, сделанный в Ленинграде после нашего возвращения с зимовки в 1986 году, показал, что средний возраст костей животных составляет 8000 лет. Последующие археологические раскопки подтвердили это. По-видимому, в те далекие времена острова были северной частью материка, а после опускания суши и подъема уровня моря над водой остались лишь возвышенные участки. Вообще-то вопрос еще до конца не изучен.
- Существует ли Земля Санникова? - этот вопрос волнует ученых, полярников, путешественников почти два столетия. Есть у вас своя версия или предположение по поводу того, что же все-таки видел в 1810- 1811 годах Яков Санников - промышленник, активнейший участник экспедиции М. М. Геденштрома?
- Очевидно, что Яков Санников и другие участники экспедиции Геденштрома в 1810-1811 годах первыми увидели острова Беннетта, Вилькицкого и, скорее всего, остров Жохова. А в конце августа 1902 года капитан яхты "Заря" Ф А Матисен, находясь севернее мыса Каменного, по-видимому, также видел, а затем описал это в отчете, либо остров Вилькицкого, либо остров Жохова, приняв за один из открытых в 1881 году Де Лонгом островов.
Таким образом, для нас остались открытыми следующие вопросы.
- Что видел Я. Санников в 1810 году с северо-западного берега острова Котельного: на северо-западе от этого острова - торосы, приподнятые и искаженные рефракцией; айсберг, попавший сюда с Северной Земли (это нам представляется наиболее вероятным); остров из ископаемого льда либо что-то другое.
- Что могли видеть Э. В. Толль и его проводник Джергели на севере от острова Котельного, названное ими Землей Санникова?
По последнему вопросу у меня почти сложилось мнение, что к северу от мысов Анисий и Бережных относительно не так давно существовал остров из ископаемого льда. На эту мысль меня натолкнуло вот что. В навигацию 1980 года между 77 и 78 северной широты по восточному меридиану 140, то есть там, где предполагал наличие земли Толль, мы с борта гидрографического судна "Створ" при измерении глубин на гидрологических станциях обнаружили песчаный грунт, в то время как вокруг грунт был илистый. Тщательнее исследовать этот район, к сожалению, не позволили дрейфующие паковые льды. Конечно, вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, еще очень много.
- Как закрывали последнюю дрейфующую станцию "Северный полюс-31"?
- 22 мая в Черский мне, в то время начальнику Высокоширотной воздушной экспедиции "Север", сообщили: полагаем, летом для СП-31 понадобится помощь ледоколами для возможной эвакуации, о чем просим уведомить МНИИ. Я ответил, что ситуацию держу под контролем. В ответной телеграмме Н. Д. Виноградов, начальник станции СП-31, обрисовал положение: "Пока все нормально, хотя льдина напоминает шахматную доску со свободно плавающими клеточками. Постоянно занимаемся перетаскиванием служб подальше от одной трещины и поближе к другой. Настроение отличное". 23 июля Н. Д. Виноградов сообщил, что откололо часть льдины с хозяйством магнитолога. Магнитные наблюдения прекращены. Между аэрологическим комплексом прошла расширяющаяся льдина.
Руководство ААНИИ решило более не искушать судьбу и в тот же день направить в Певек начальника отдела экспедиций В. С. Ипполитова и меня для организации мероприятий по эвакуации личного состава и имущества станции СП-31, к которой уже шел ледокол "Мурманск", а из Певека должен был вылететь вертолет Ми-8 по аварийно-спасательным работам. Оперативно оговорив в Певеке, в штабе морских операции, наши совместные действия, мы вылетели сначала на мыс Шмидта, а оттуда прямо на льдину. Ледокол "Мурманск" пришел часа на два раньше нашего прилета и стоял прямо в лагере станции в одном из многочисленных разводий.
Два теплых лета сделали свое дело. Тепло буквально съело льдину, она вся разваливалась на куски, на которых стояли лагерные строения, склады горюче-смазочных материалов и прочее. Переходить из одного места в другое на территории лагеря можно было по многочисленным доскам-мосткам, которые повсеместно были перекинуты в узких местах снежниц. Надо было спешить, чтобы не платить лишние деньги за аренду ледокола, а они немалые для нашей бюджетной организации. В вышестоящих ин станциях выбить дополнительных денег для срочного вывоза всего и всех с СП-31 не удалось. Митинга по поводу закрытия станции не было, просто спустили флаг. Утром 26 июля ледокол встал у льдины покрепче и ближе к центру лагеря, в удобное для погрузочных работ место. Ми-8 перелетел со льдины на вертолетную площадку "Мурманска". После окончания швартовки ледокола началась работа вертолета Ми-8 (собственно, без него нам здесь и делать было нечего): в грузовых сетках на подвеске переправляли сначала самые ценные грузы - научные материалы, приборы, продукты питания, оборудование. Забрали мы со станции все, что смогли, даже два трактора уда лось поднять и закрепить на вертолетной площадке, контейнеры с грузами стояли на палубе. Но разве все заберешь? Сколько ни приходилось закрывать дрейфующие станции, каждый раз сердце кровью обливается, когда оставляешь на льду что-то, что уже никак не забрать 29 июля собрали последние наиболее ценные грузы, что смогли, и Ми 8 перевез их на -ледокол. 1 августа пришли в Певек, разгрузили ледокол, что-то складировали до лучших времен, а что-то отправили самолетами в Ленинград. 14 августа последняя группа с СП-31 вернулась в Ленинград.
-Вы тогда уже знали, что СП-31 - это была последняя научно исследовательская дрейфующая станция?
-Конечно, нет. В октябре мы снимали остатки со станции - домики, горюче-смазочные материалы, чтобы не загрязнять окружающую среду. Ходили на ледоколе "Ермак" и работали опять певекским вертолетом. И когда спрашивали, куда мы все вывозим, я отвечал: "Для открытия следующей станции, СП-32". В Черский, где у нас был штаб, письма шли от филателистов со всего мира с просьбой отштемпелевать конверты почтовым штемпелем СП-32. Никто и думать не мог, что такое дело может закрыться. В конце 1992 года мы наконец поняли, что все, нет денег у государства на Север, науку. В 1993 году еще работали прыгающие отряды в составе экспедиции "Север", но уже без дрейфующих станций. Все стали сворачивать. Пришлось закрыть базу на острове Жохова, а в 1994 году и на острове Среднем, где последнюю зимовку всего один человек работал, поддерживал ее.
В 1994 году Высокоширотная воздушная экспедиция "Север" прекратила свое существование.
- Сергей Аркадьевич, как вы пришли к мысли о создании фирмы "Полярные трассы", и какова сфера вашей деятельности?
- После того как в ААНИИ я остался без работы, меня пригласили в Москву заместителем директора фирмы "Полюс", через год стал начальником Санкт-Петербургского филиала, а еще через год филиал закрылся. Вот тогда я и начал подумывать о создании собственной фирмы. Сразу новое предприятие было не открыть, нужна была какая-то наработка. С 1997 года стал участвовать в экспедициях в Арктику по обеспечению полярных станций, погранзастав. Летали на Ан-74 с Диксона на остров Средний, на вертолете Ми-26 на Новую Землю, Землю Франца-Иосифа, на Северную Землю, зарплату практически не получали, но мы были довольны, так как находились в своей родной Арктике.
Через год смогли открыть свою фирму "Полярные трассы", работаем совместно с авиатранспортной компанией "Протон". Занимаемся практически тем же, чем я занимался и раньше, только прежде это было в очень большом масштабе - по всей Арктике, а теперь работаем на конкретные экспедиции. Сейчас это труднее, тогда все было налажено, большие коллективы трудились, а теперь надо малыми силами делать, в общем-то, приличный объем работ, чтобы организовать полеты, найти нужный самолет, вертолет, экипажи, все согласовать. Обеспечиваем авиацией экспедиции Арктического института и другие научные экспедиции, занимающиеся исследованиями в Арктике. Летаем, завозим экспедиции на Тикси, Диксон, на Северную Землю. С этого года попробовали совместно с пограничниками выполнять рейсы по Арктике до Черского, где у меня раньше штаб был, с целью найти вариант, как можно дешевле обеспечивать погранзаставы и население Крайнего Севера.
- Какие у вас планы на будущее?
- Мы уже оживили одну из баз на острове Среднем на Северной Земле. Там базировалась российско-германская экспедиция гляциологов, которая на самом северном острове архипелага Комсомолец производила бурение ледника. За два года, что мы там поработали, базу привели в нормальное состояние. В этом году даже удалось открыть музей Ушакова, Урванцева, Ходова и Журавлева - первых исследователей Северной Земли, в том же домике, где они жили в 30-х годах. Раньше он был на острове Домашнем, потом перенесен на ост ров Средний, находился в ужасно запущенном состоянии, его в склад превратили, а мы с помощью пограничников отремонтировали, оживили экспонатами.
Следующий этап - остров Жохова. Там у нас осталась прекрасная база, где размещалось до 150 человек экипажа и научных работников. В 1993 году ее пришлось закрыть, но я все время жил и живу мыслью, как ее оживить, уж больно много туда сил и лет жизни вложено. Поэтому, когда в Москве работал, пытался выйти на МЧС - их привлечь туда. Учения по спасению в Арктике они проводили в Хабаровском крае, но разве можно сравнить Арктику и Хабаровск, поэтому у меня было такое предложение:
создать учебно-тренировочный центр на острове Жохова. Под это можно было открыть хоть какую-то маленькую полярную станцию, чтобы давала метеосводку, но, к сожалению, не получилось.
Будем искать другой путь, чтобы там какая-то деятельность была. Пытаемся привлечь гляциологов, иностранцев, может быть, туристические рейсы через остров Жохова в районе островов Де-Лонга и на Северный полюс. Если сумеем на следующий год организовать группу с острова Среднего на Северный полюс, значит, пойдет туристическое на правление, а это даст возможность и нашу науку немножечко поддержать, наши научные исследования.
- Когда работы в Арктике свернулись, многие остались не у дел. Вы встречаетесь с бывшими коллегами, поддерживаете отношения?
- Всех нас объединяет Арктика, поэтому съезжаемся, собираемся в ААНИИ на юбилеи, встречи. Многие без работы, а кто работает, то в какой-нибудь коммерческой структуре, а мы в Арктику летаем, еще крутимся. Рассказываем обстановку, делимся планами, и люди мечтают, глядя на нас.
В 1997 году было 60 лет первой дрейфующей станции "Северный полюс". Мы делали рейс на судне Арктического института "Профессор Мольтановский" из Санкт-Петербурга в Хельсинки на чемпионат мира по хоккею. На судне собрались люди, посвятившие себя льду: ученые, полярники, доктора наук из Арктического института и бывшие чемпионы мира, олимпийские чемпионы по хоккею, то есть они всю жизнь на своем льду, а мы на своем. Интересный такой десятидневный поход получился ледовым коллективом - хоккеисты и полярники.
Особенно дружим и постоянно встречаемся с нашими полярными дедами, как мы их называем, бывшими работниками ААНИИ - это Юрий Борисович Константинов, Николай Александрович Корнилов и Константин Иванович Грачев. Деды наши пытаются выпустить книги, суммирующие научные исследования Арктического института по разделам: морские экспедиции в Арктике, "Ледовые патрули", Высокоширотные воздушные экспедиции (в которых, как оказалось, я стал рекордсменом, как по количеству экспедиций, так и по времени, в течение которого был начальником), по дрейфующим станциям "Северный Полюс". Эта книга уже вышла, но требует доработок, а денег нет, значит, надо как-то помочь опубликовать.
По ледовой разведке пишут Шильников Василий Иванович, Бородачев Виктор Ефимович и другие. Далеко не каждый мог делать разведку для поиска льдин с целью организации на них дрейфующих станций. Специфика такая была в ледовой разведке: ин формации со спутника недостаточно, обязательно должна быть авиационная разведка. Теперь, когда нет движения по Северному морскому пути, для чего это нужно? Когда появится Северный морской путь, как это планировалось, тогда появятся авиационная и ледовая разведка, полярные станции, а сейчас все замерло. Но мы помогаем на некоторых участках продержаться хотя бы до того времени, когда все закрутится снова.
Из Арктики мы не уйдем, прикипели к ней, будем работать в Арктике, хотя сейчас там печаль но, разруха, люди еле выживают - тем более нам нельзя уходить оттуда.
В этом году на научно-экспедиционном судне нашего Арктического института мой сын ходил матросом (практикантом) к Полюсу относительной недоступности. Новое поколение пошло в Арктику, так что если при нас Арктика не оживет, то, может, при них начнет оживать, хотя и мы не сдаемся.
Есть победы, достижения, пусть пока небольшие, но что от нас ждать, мы и сами небольшие, ведь "Полярные трассы" - это всего два человека: я и мой заместитель Логвинов Александр Владимирович.