"Полярный круг" Москва, "Мысль" 1982 г.
Сергей ПОПОВ
Оцифровка и корректура: Игорь В.Капустин

ОСТРОВА ПОЛЯРНЫХ ГИДРОГРАФОВ

Шли они дерзко под ропот ветров, В плаваньях были годами, - Сколько же есть на морях островов, Названных их именами!
Я. Шведов. Русские мореходы
1
Изучение полярных районов всегда начиналось с карты. Служилый и торговый люд, несколько столетий назад неудержимым потоком устремившийся "встречь солнцу" в поисках "мягкой рухляди" и новых промыслов, хотя и не силен был в картографии, но и он первым делом вез из Арктики "скаски" - описания, примитивные чертежи новых земель. Ландкарты и зеекарты Великой Северной экспедиции уже составляли "птенцы гнезда Петрова" -- выпускники Навигацкой школы и Морской академии. По существу это были гидрографы, хотя официально гидрография в России оформилась лишь в 1827 году. Первым (и единственным) генерал-гидрографом был автор многих полярных карт Г. Сарычев. После его смерти управление генерал-гидрографа стало называться Гидрографическим департаментом, а затем Гидрографическим управлением.
Не везло емкому слову "гидрограф". Долгое время вместо него употребляли "штурман, геда дезист, навигатор, мореплаватель". В конце прошлого века слово "гидрография" стало вытесняться новым словом - "океанография". В наши дни основное гидрографическое учреждение страны -- Главное управление навигации и океанографии -даже утратило слово "гидрография" в своем названии.
И все-таки большинство авторов арктических карт-гидрографы. Это двоюродные братья Харитон и Дмитрий Лаптевы, штурманы Ф. Минин и С. Челюскин, лейтенанты С. Малыгин и Д. Овцын, будущие адмиралы Ф. Литке и Ф. Врангель, не говоря уже об отце и сыне Вилькицких, которые даже официально состояли в корпусе гидрографов. Все они оставили свои автографы на арктических картах в виде извилистых линий открытых ими островов, мысов, заливов, которые благодарные потомки впоследствии по праву назвали их именами.
2
С первых лет Советской власти началось широкое и комплексное наступление на арктические просторы. Имена первых советских гидрографов: Б. В. Давыдова, Ф. А. Матисена, Л. А. Демина, Н. Н. Матусевича, К. К. Неупокоева, П. К. Хмызникова, Ю. Д. Чирихина - увековечены в разных местах Северного морского пути, в основном там, где они работали.
Исключение составляют разве что фьорд Матусевича и впадающая в него река Матусевича на востоке Северной Земли, где исследователь Белого и Баренцева морей и Новой Земли никогда не бывал. Зато многочисленные ученики инженер-вице-адмирала, профессора Матусевича работали и здесь, и, несомненно, во всех уголках Арктики.
Всех названных выше гидрографов объединяет то, что они учились в привилегированном Морском кадетском корпусе, но после Великого Октября встали на сторону победившего народа и приняли участие в самых первых советских гидрографических исследованиях в Арктике.
К. К. Неупокоев еще в 1918 году выступил с инициативой организации гидрографической службы в Обь-Енисейском районе, а после изгнания интервентов стал первым ее начальником, обеспечивал безопасность работы первых транспортных Карских экспедиций.
Ф. А. Матисен, П. К. Хмызников и Ю. Д. Чирихин известны как участники первой советской полярной экспедиции в восточном секторе Арктики - в дельте реки Лены.
Б. В. Давыдов и Л. А. Демин много сделали для исследования северовосточных морей. А Борис Владимирович, кроме того, возглавлял экспедицию на канонерской лодке "Красный Октябрь", поднявшей советский флаг на острове Врангеля и изгнавшей оттуда иностранных хищников.
Постановлением правительства от 17 декабря 1932 года вновь созданному Главному управлению Северного морского пути было предписано "проложить окончательно Северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания по этому пути". Задача в основном гидрографическая. Ее пришлось решать образованному 25 июня 1933 года Гидрографическому управлению Главсевморпути. Оно не раз меняло потом свою организационную структуру и название, хотя и сохраняло свои функции и цели. Поэтому впредь мы будем называть его Полярной гидрографией.
Первым ее начальником был Петр Владимирович Орловский. Сын ковен-ского пекаря, он с юношеских лет вынужден был уйти "в люди" и скитаться по стране в поисках заработка. Политические "университеты" он прошел у пролетариев сормовского завода - участвовал в стачках, был бойцом продотряда. После гражданской войны партия направила Орловского на работу в Государственное акционерное общество промышленности и торговли Комитета Северного морского пути. По призыву В. И. Ленина он "учился торговать", будучи сотрудником советского торгпредства в Лондоне и немецко-русского транспортного акционерного общества Дерутр в Гамбурге, занимавшихся организацией и осуществлением Карских операций.
Орловский не был гидрографом, но природный ум, прекрасная память в сочетании с исключительным упорством и трудолюбием помогли ему получить путем самообразования глубокие и всесторонние знания по гидрографии, судовождению, геодезии. Ему принадлежит несколько серьезных работ по истории исследования Арктики.
В 1934 году помимо руководства Полярной гидрографией Орловскому поручили руководство Карской и Второй Ленской транспортными экспедициями. Они прошли успешно.
Орловский прекрасно понимал, что Арктику голыми руками не возьмешь. Именно благодаря его усилиям было широко развернуто строительство гидрографического флота, начата подготовка специалистов для Полярной гидрографии.
Возглавленная им гидрографическая экспедиция на ледокольном пароходе "Георгий Седов" открыла в 1936 году в архипелаге Норденшельда семь новых островов. Один из них с тех пор называют островом Орловского. В 1937-1938 годах Петр Владимирович участвовал в высокоширотном дрейфе ледокольных пароходов. Позднее в память об этом на карте самого северного советского архипелага - Земля Франца-Иосифа, на острове Земля Георга, появился мыс Орловского.
Заместителем начальника Гидрографического управления Главсевморпути в первые годы его существования был гидрограф-геодезист Николай Иванович Евгенов. Именно на его плечи легла организация научной деятельности нового управления. Евгенов имел к этому времени громадный опыт гидрографических и транспортных работ в Арктике. Его имя носят теперь юго-восточная оконечность острова Большевик и пролив, отделяющий от нее остров Старокадомского. Именно этим проливом следовали 3 сентября 1913 года ледокольные пароходы "Таймыр" и "Вайгач", когда доктор Л. М. Старокадомский и лейтенант Н. И. Евгенов в утренней дымке почти одновременно усмотрели гористые очертания Северной Земли. Это был последний большой архипелаг, открытый на нашей планете.
Позже Евгенов руководил одной из первых советских полярных экспедиций в устье Лены, исследовал Новую Землю (его имя получила бухта на восточном побережье архипелага), командовал семью Карскими экспедициями и Северо-Восточной экспедицией Наркомвода, представлял гидрографию в трех первых высокоширотных экспедициях на ледокольном судне "Садко". Его докторской диссертацией была первая лоция Карского моря. Она была восторженно встречена не только моряками-полярниками, но и учеными страны. "Для того, чтобы хорошо описать водное пространство, столь недостаточно еще изученное, как Карское море, - писал академик Ю. М. Шокальский, - необходимо было иметь с ним личное знакомство. Мало того, надо было уметь наблюдать и свои наблюдения использовать. Все это автору вполне и удалось выполнить".
Уже пятидесятилетним человеком участвовал Евгенов в дрейфе ледокольных пароходов в Центральном Полярном бассейне. "В моей каюте от 4 до 7-8 градусов на уровне стола, - писал он 20 декабря 1937 года в своем дневнике. - Сыро. Несмотря на валенки и шерстяные носки, ноги сырые и холодные, особенно, когда сидишь дома". Но "дома" Евгенов не сидел. Он вел обширные научные наблюдения, преподавал в дрейфующем филиале Гидрографического института.
Круг научных интересов Евгенова всегда был необыкновенно широк. Недаром хорошо его знавший полярный исследователь и ученый Я. Я- Гак-кель называл Евгенова мореведом. Сам же Николай Иванович скромно считал себя "географом-путешественником". В одном из писем он писал: "Помимо участия в двадцати морских плаваниях, преимущественно в Арктике, я ездил немало туристом: в Индию, Китай и Японию, на свои собственные сбережения, затем дважды посетил Египет, побывал в ряде районов Европы, посетил Северную Америку, плавал в водах Средиземного моря. Одно время жил в США, где тоже путешествовал".
Несколько лет назад исполком Красноярского краевого Совета народных депутатов назвал один из безымянных выступов восточного Таймыра полуостровом Лаппо.
Сергей Дмитриевич Лаппо родился на Волге, вырос на Енисее. В Морской корпус поступил с осознанной мечтой о большой воде морей и океанов. Будучи гардемарином, служил комендором на легендарной "Авроре". Мичманом на линкоре "Гражданин" сражался в Моонзундском бою. Казалось бы, судьба готовила ему блестящую карьеру строевого офицера. Однако, когда известный полярный исследователь Б. А. Вилькицкий пригласил его на Север, Лаппо немедленно согласился. Так он стал гидрографом.
В 1920 году гидрографический отряд К. К.. Неупокоева, где служил С. Д. Лаппо, открыл в Обской губе бухту Новый Порт. На следующий год Лаппо возглавил большую изыскательскую партию, которой было поручено оправдать данное бухте название и организовать здесь перевалку грузов с речных судов на морские суда Карских экспедиций. 11 сентября 1923 года состоялось торжественное открытие порта. Лаппо стоял на трибуне
рядом с Красным знаменем - первой наградой ВЦИК арктическому коллективу. На полотнище было написано: "Знанию, энергии и самоотверженному труду горсти работников Комитета Севморпути, рабочим и экипажу экспедиции - пролагателям новых путей будущего Сибири".
Позже Лаппо выполнял первые промеры в Гыданском заливе, открывал для судовождения Игарку, на парусно-моторном боте "Пионер" обследовал Хатангский залив, составив первые подробные карты и лоцию этого района. В 1936 году он возглавлял экспедицию на одном из первых гидрографических судов Полярной гидрографии - "Политотделец". Работали у восточного побережья Новой Земли. "На имевшейся старой мелкомасштабной карте, - писал тогда Лаппо, - только незначительная часть контура побережья от мыса Пять Пальцев до мыса Крашенинникова более или менее отвечала фактической конфигурации берега. Именно до этих мест сто лет назад, терпя исключительные трудности и лишения, довел опись берегов известный исследователь-гидрограф штурман Пахтусов. Севернее мыса Крашенинникова старые карты давали весьма условное изображение земли". Экспедиция Лаппо впервые дала достоверные очертания этого труднодоступного участка Северного острова Новой Земли. На картах появились новые острова и проливы.
В последующем имя доктора географических наук С. Д. Лаппо получило широкую известность благодаря его многочисленным трудам по океанологии, географии, истории исследования Арктики.
- Как это случилось, что вы стали острововладельцем?
- Я сам с удивлением впервые увидел в 1936 году свое имя на карте.
Ведь на острове Цыганюка даже и не был. В 1934 году по засечкам с соседних островов я нанес его на планшет и дал его первое описание. Тогда я, студент Сибирского астрономо-геодезического института, проходил производственную практику в экспедиции. Небольшое гидрографическое судно "Сталинец" там, где позволяла ледовая обстановка, подходило к берегу и высаживало топографические группы на берег. Одной из групп руководил я.
В тот год в жизни Цыганюка произошло еще одно знаменательное событие. 9 сентября 1934 года его группа высадилась на маленький безымянный островок в шхерах Минина. Рабочие сразу же приступили к установке палатки, а Михаил Иванович пошел осмотреться и заодно набрать бересты для костра (в этом месте море выбросило на берег целые кипы бересты). Вскоре он наткнулся на беспорядочно раскиданные, истлевшие остатки одежды и экспедиционного снаряжения. Среди вороха размокших бумаг оказались мореходная книжка матроса с судна "Геркулес" А. С. Чух-чина и справка на имя матроса В. Г. Попова. Когда Цыганюк встретился на судне с начальником другой топографической группы, то узнал, что на острове Вейзеля (теперь остров Геркулес) чуть раньше нашли столб с вырезанной на нем надписью "Геркулесъ 1913". Так впервые были обнаружены следы пропавшей без вести в 1912 году арктической экспедиции В. А. Русанова на судне "Геркулес"...
Первым большим подразделением молодой Полярной гидрографии на трассе Северного морского пути стало Западно-Сибирское гидрографическое управление (Запсиб ГУ). Штаб его находился в Омске, но сфера деятельности этого управления быстро вышла за пределы Обь-Енисейского района. Уже в 1933 году в шхерах Минина и вдоль западного берега Таймыра начала работать экспедиция Запсиб ГУ под руководством В. И. Воробьева - самая большая в этом районе со времен Великой Северной экспедиции. В ней участвовало больше 300 человек. Обслуживали ее восемь гидрографических судов, самолеты полярных летчиков А. Д. Алексеева и К. Г. Не-ронена.
Только инструментальной съемкой было охвачено более 2000 километров неизвестных берегов. Впервые на карты легли большие острова: Подкова, Песцовый, Круглый, Гольцмана, Баранова и другие. Многие названия были даны в честь судов и участников экспедиции. Так, остров Циркуль и мыс Демидова были названы в честь флагманского судна экспедиции и его капитана Ф. П. Демидова. Пролив Дубровина - по фамилии капитана бота "Сталинец". Острова Казаринова и Савватеева - именами трагически погибших матросов экспедиции. Появились на карте полуостров Воронцова, пролив Еленевского, острова Кастерина и Цыганюка, - все они получили имена экспедиционных топографов... К слову сказать, с Михаилом Ивановичем Цыганюком мы знакомы не один десяток лет.
Большие задачи, поставленные перед молодой Полярной гидрографией, требовали квалифицированных кадров. А их не хватало. Уже в 1933 году при управлении в Ленинграде были организованы курсы техников-гидрографов. Одинаково трудно было на этих курсах и слушателям, и преподавателям. За несколько месяцев надо было научить молодых парней, не всегда закончивших даже школьный курс, и серьезным теоретическим дисциплинам и практическим навыкам работы в море. Раньше, до революции, на это уходили многие годы. Теперь время не ждало. Именами выпускников этих курсов названы теперь мыс Корчажинского на юге острова Чамп на Земле Франца-Иосифа, остров Калиткина у Новой Земли, мыс Македонского на Северной Земле, мыс Шаронова в шхерах Минина...
Они учились всю жизнь, учились в деле, учились, если доводилось, в учебных заведениях. Так, Иван Михайлович Калиткин, перед уходом на пенсию занимавший высокий пост заместителя начальника Полярной гидрографии, окончил в 50-е годы Академию морского флота. А вот Александру Петровичу Македонскому, более 30 сезонов проведшему.на трассе Северного морского пути, больше не довелось сидеть за партой. Однако он оставил по себе память как выдающийся полевой работник и прекрасный вычислитель.
В 1935 году открылся Гидрографический институт Главсевморпути (те-
перь Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала С. О. Макарова). Имена первых выпускников Гидрографического института запечатлены на карте Арктики: на острове Земля Георга есть мысы Екате-ринина и Калина, в Таймырской губе - пролив и мыс Мальцева, на острове Малый Таймыр - мыс Оглоблина...
Двадцать лет заведовал кафедрой гидрографии в этом учебном заведении гидрограф-геодезист, заслуженный деятель науки и техники РСФСР профессор Георгий Сергеевич Максимов. В его честь назван мыс на западе острова Земля Георга. Еще в конце прошлого века, после окончания Морского корпуса, под влиянием своего отца, известного русского писателя-путешественника С. В. Максимова, Георгий Сергеевич выбрал для службы Дальний Восток. Его начальник, генерал-майор Э. Майдель, так доносил морскому министру о работе своих подчиненных: "В то время как судовые офицеры пользуются всеми удобствами кают-компанейской жизни, их товарищи-гидрографы проводят время почти в одиночестве, при скудной пище, без медицинской помощи, в необитаемых местностях и в открытом море, на шлюпках, разрушая постепенно свое здоровье от суровых климатических условий под открытым небом. В особенности тяжелы эти условия в здешних окраинах России". Так работали полярные гидрографы. Далеко не всегда схватка с арктической стихией заканчивалась в их пользу.
8
На Новосибирских островах есть бухта Малыгинцев, бухта Якова Смирниц-кого, мыс Лебединского, мыс Фоменко. Они напоминают об одной из самых больших трагедий Полярной гидрографии: осенью 1940 года штормовое осеннее Берингово море поглотило ледокольный пароход "Малыгин" со всем экипажем и гидрографической экспедицией... Мы даже не знаем подробностей этой трагедии. Из немногочисленных радиосообщений с борта можно заключить, что свирепым штормом сорвало заглушку угольной ямы и это было не сразу замечено. К тому времени, когда неисправность устранили, судно успело принять большое количество воды, появился опасный крен. В ночь с 27 на 28 октября 1940 года крен стал стремительно нарастать. Вода вынудила погасить котлы. Волнами были разбиты все спасательные средства, разрушены многие надстройки. Около двух часов ночи судно перевернулось и затонуло. Спасшихся не было. Больше месяца продолжались интенсивные поиски "Малыгина". Среди немногих плавающих предметов был обнаружен плотик с прикрепленным к нему портфелем начальника экспедиции Якова Константиновича Смирницкого. В портфеле оказались деньги и отчетные документы. Даже в последние минуты перед гибелью начальник экспедиции помнил о своем долге, о спасении хотя бы части вверенных ему ценностей!
Смирницкий был сторонником комплексных исследований в Арктике (символично, что с его именем на карте соседствуют имена участников гидрографической экспедиции на "Малыгине" топографа Николая Аркадьевича Лебединского и магнитолога Даниила Степановича Фоменко). Этому Смирницкий учился у своего учителя Ивана Алексеевича Киреева. "Всем сотрудникам, работами которых Кирееву приходилось руководить, - писал незадолго до гибели Смирницкий, - он внушал мысль о том, что настоящий гидрограф не должен замыкаться в кругу своей специальности, он должен любить море и широко и всесторонне изучать все происходящие там явления, иначе он оторвется от природы и будет лишь чиновником своего дела".
Сам Киреев обладал исключительно разносторонними и глубокими знаниями многих морских дисциплин. В годы первой мировой войны он получил известность как крупнейший специалист по боевому тралению. Личное мужество Киреева было отмечено пятью боевыми наградами. В первые годы Советской власти, в годы первых пятилеток он занимался гидрологическими исследованиями на Балтике и высокогорном озере Севан, гляциологическими наблюдениями на Памире. Участник и организатор морских экспедиций Полярной гидрографии, он много сделал для совершенствования методов исследований. Например, предложенный Киреевым способ вычисления поправки на отклонение лотлиня от вертикали (он назвал его в честь Полярной гидрографии "способом ГУ Севморпути") получил высокую оценку академика А. Н. Крылова. Возглавляемая Киреевым гидрографическая экспедиция на ледокольном пароходе "Малыгин" в 1935 году открыла в Карском море группу островов, названных именем Сергея Кирова, и подводную Центральную возвышенность. А на другой год его ученики назвали именем Киреева мыс в заливе Благополучия на Новой Земле.
И после гибели малыгинцев полярным гидрографам не раз доводилось дорогой ценой оплачивать добытые у моря сведения. Неподалеку от мыса Коло-диева, названного в честь погибшего на "Малыгине" инженера-гидрографа Николая Яковлевича Колодиева, в архипелаге Земля Франца-Иосифа находится мыс Маласай, названный по имени его однокашника Виталия Павловича Маласая, замерзшего во время одного из санных маршрутов на Анаба-ре в 1942 году.
В одном и том же 1947 году, хотя и в разных местах Арктики, погибли инженеры-гидрографы X. А. Илаев и И. С. Ловцов. В их честь на Земле Франца-Иосифа названы бухта Илаева и мыс Ловцова. Ходжи Ахмедович Илаев утонул у восточного побережья Северного острова Новой Земли при высадке на берег. Игорь Сергеевич Ловцов пропал без вести во время перехода на моторной шлюпке с острова Сибирякова на Диксон. Лишь на следующий год его останки нашли зимовщики острова Тыртова, расположенного в сотнях миль восточнее Диксона. Позже гидрографы, работавшие в этом районе, назвали его именем один из безымянных островков.
10
Для большинства полярных гидрографов во время Великой Отечественной войны фронтом стал Северный морской путь. В связи с возросшими перевозками стратегических грузов работы у них прибавилось, поэтому они не подлежали мобилизации. Но не таким уж глубоким тылом была Арктика. Взрывы и выстрелы гремели и здесь.
Не так давно на полуострове Оскара на западном побережье Таймыра появился мыс Марышева. Он назван в честь заслуженного капитана многих гидрографических судов Алексея Васильевича Марышева. Перед самой войной он зимовал неподалеку на гидрографическом судне "Папанин" и не раз бывал на "своем" мысе.
14 сентября 1942 года гидрографическое судно "Якутия", которым к этому времени командовал Марышев, встретило в проливе Течений в шхерах Минина стоявшую на якоре вражескую подводную лодку. Обширное мелководье шхер не дало лодке возможности атаковать безоружное судно, "Якутия" смогла скрыться под берегом.
В дальнейшем капитану Марышеву не раз доводилось встречаться с фашистскими подводными лодками. Об этом свидетельствовал боевой орден Отечественной войны, прикрепленный к кителю торгового моряка. Но далеко не всем капитанам, как Марышеву, удавалось обмануть до зубов вооруженных фашистских пиратов.
27 июля 1943 года вражеская субмарина И-225 зверски расстреляла у восточных берегов Новой Земли экспедиционное судно "Академик Шокальский". Даже после того как объятое огнем судно перевернулось, фашисты продолжали в упор расстреливать добравшихся до льдины безоружных людей. Среди чудом уцелевших при обстреле был гидрограф В. Я. Лескинен. С большим трудом Лескинену и его товарищам удалось на поврежденной шлюпке добраться до Новой Земли. Однако фашистские пираты и здесь не оставили в покое спасшихся. Они уничтожили шлюпку и находившиеся в ней запасы продовольствия.
"Полуголые и полубосые брели по безлюдному побережью Новой Земли оставшиеся в живых члены экипажа и пассажиры экспедиционного судна "Академик Шокальский", - писал позже начальник экспедиции В. С. Большаков. - Путь лежал через обледенелые скалы, бурные речки, которые приходилось переходить или переплывать, и мощные глетчеры с трещинами, предательски замаскированными снегом. Только изредка измученные и голодные люди присаживались, чтобы отдохнуть и обсушиться у костра". Лишь через пять дней гидрографическое судно "Полярник" подобрало оставшихся в живых. Их было 16 человек. Остальные одиннадцать погибли...
Лескииен еще долго работал в Арктике. Трудно удержаться, чтобы не рассказать о случае, который произошел с ним много лет спустя. 21 марта 1954 года, во время промера со льда в тяжелых торосах у острова Кирова, он встретился с белым медведем. Лескинен не успел даже освободить закинутую за спину винтовку, как медведь его подмял. Прибежавший рабочий
ударами лота о лопату на мгновение отвлек внимание зверя. Истекающий кровью гидрограф успел в это время передернуть затвор и выстрелом в упор убил хищника наповал. Несмотря на полученные ранения, он отказался от рейса санитарного самолета и довел работы до конца. Позже в архипелаге Норденшельда появился остров Лескинена, названный в честь этого мужественного человека, стойкого большевика-ленинца, участника архангельского подполья в период иностранной интервенции...
26 августа 1944 года другое крохотное гидрографическое судно - "Норд", название которого неоднократно увековечено на полярных картах, погибло в неравном бою с вражеской подводной лодкой у восточных берегов Таймыра. Небольшой островок в группе островов Мона, расположенных неподалеку от места гибели судна, носит фамилию капитана "Норда" Владимира Васильевича Павлова. Участник челюскинской эпопеи и многих арктических плаваний, он пришел в Полярную гидрографию в 1939 году и долгое время командовал старейшим гидрографическим судном "Циркуль".
Почти одновременно с Павловым погиб другой известный капитан и гидрограф, Виктор Александрович Радзеевский. Тральщик, где находился флагманский штурман дивизиона траления капитан-лейтенант Радзеевский, подорвался на мине в Нарвском заливе 9 сентября 1944 года.
До войны Радзеевский пять лет был капитаном на "Торосе", одном из первых судов Полярной гидрографии, построенных на отечественных верфях. Дважды "Торос" зимовал в архипелаге Норденшельда, где память о гидрографе теперь хранит пролив Радзеевского.
Здесь же, на западе острова Нансена, находится бухта Алексеева, названная в честь друга Радзеевского, начальника первой зимовочной экспедиции Полярной гидрографии в 1936-1937 годах, положившей начало широкому использованию промера со льда. Деятельность этой экспедиции Алексеев описал в книге "Зимовка на "Торосе". Николай Николаевич пришел в Арктику, имея за плечами большой опыт гидрологических исследований на Дальнем Востоке. В первые дни Великой Отечественной войны он, как и Радзеевский, добровольцем ушел на фронт. В боях под Кингисеппом боец народного ополчения Алексеев был тяжело ранен. После долгих скитаний по госпиталям его направили в гидрографический отдел Северного, а затем Тихоокеанского флота.
Вернувшись с войны, Алексеев снова долгие годы работал в Полярной гидрографии, бывал в Арктике, редактировал карты и лоции. Этот страстно влюбленный в море человек до конца своих дней собирал "корабельные досье" - хронику, фотографии кораблей русского военно-морского флота. (К сожалению, эта уникальная коллекция до сих пор не опубликована.)
В суровом 41-м в одной из десантных операций на Балтике смертью героя погиб гидрограф Владимир Васильевич Андронов. Несмотря на молодость, он уже был опытным полярником, дважды зимовал в Арктике, выполнял первую инструментальную съемку Медвежьих островов. Теперь его имя увековечено в названии бухты на острове Земля Александры в архипелаге Земля Франца-Иосифа.
11
В блокадном Ленинграде умер старейший сотрудник Полярной гидрографии Сергей Николаевич Кравков. Его имя вот уже почти полвека носит остров в Карском море. Находящийся на пересечении морских дорог остров Кравко-ва часто упоминался в боевых реляциях в минувшую войну.
Сама судьба прочила Сергея Николаевича в медики. Этого хотели его отец, Николай Николаевич - известный русский ученый, создатель отечественной фармакологической школы, и мать ОлЬга Евстафьевна, дочь известного хирурга Богдановского. Однако он стал моряком.
Еще в 1914 году в знаменитом бою русских линкоров с немецкими крейсерами у мыса Сарыч на Черном море мичман Кравков проявил одновременно и личную храбрость, и талант рисовальщика. Корректируя с мачты огонь линкора "Три святителя", он под свист осколков выполнил исторические акварельные зарисовки сражения, опубликованные в журнале "Морской сборник".
Спустя 10 лет он станет автором рисунков берегов в первой лоции Обской губы. В последующем Кравков специализировался на астрономических работах. Астропункты в шхерах Минина, Гыданском заливе, на побережье Восточно-Сибирского моря долгое время служили основой карт тех мест. Во время наблюдений в дельте Лены зимой 1940 года он сильно обморозил ноги и руки. Врачи тиксинской больницы с трудом спасли ему жизнь, но кисти рук и стопы ног пришлось ампутировать. Став инвалидом, Кравков работал в научном архиве Полярной гидрографии. Он отказался эвакуироваться из Ленинграда, твердо веря, что родной город не будет сдан врагу...
12
На востоке острова Старокадомского есть бухта Яковкина, названная в честь ее первооткрывателя полярного геодезиста Владимира Авенировича Яковкина, которого в Полярной гидрографии считали погибшим на войне. Лишь несколько лет назад выяснилось, что он живет в Москве и работает в Госплане СССР. Вернувшись с далекого арктического острова, Яковкин сразу же ушел на фронт. Боевое крещение командир топографического взвода артиллерийского полка Яковкин принял в ночь под новый 1942 год на Калининском фронте. Закончил он войну командиром полка под Кенигсбергом. Там в апреле 45-го его тяжело ранило. Тогда и пошел слух о его гибели. Однако Яковкин вернулся в строй, окончил академию. Двадцать лет кавалер многих боевых орденов полковник Яковкин вел военно-преподавательскую работу.
Многие гидрографы-фронтовики после войны вернулись в Арктику и про-должали свою деятельность в Полярной гидрографии. Это заместитель начальника управления Александр Павлович Бердовский, чье имя носит мыс на Земле Александры; начальник отдела гидрографических исследований И. Б. Школьников - его именем названы пролив в шхерах Минина и мыс на Чукотке; топограф Н. И. Печорин, имя которого присвоено бухте на севере острова Малый Таймыр.
Это уже наши современники. У них мое поколение гидрографов, ныне обслуживающее трассу СМП, училось своему нелегкому ремеслу. Именно поэтому трудно говорить о них энциклопедически выверенно. Время еще не успело отделить существенное, крупное от незначительного.
Например, в памяти остался большой, душевный разговор с Бердовским, внезапно возникший при подписании моего первого трудового договора на зимовку в Тикси в 1955 году. Квалифицированные советы и наставления Александра Павловича очень помогли мне в Арктике. Лишь позже, узнав о том, что Бердовский был в свое время назначен первым начальником Тиксинской гидробазы и только война и фронт помешали ему выехать в Заполярье, я понял, почему разговор с "зеленым" тиксинским новобранцем так взволновал его. Александр Павлович имел громадный опыт партийной работы на индустриальных стройках Приморья и Сибири, в действующей армии, но в Арктику попасть уже не мечтал. Тяжелые фронтовые ранения оставляли ему тогда менее года жизни.
Возвращаясь из Арктики, я почему-то всегда первым встречал Исаака Бенциановича Школьникова. Своей привычной скороговоркой он буквально в несколько минут "вынимал" из тебя все основные новости, о которых другим приходилось докладывать часами, и летел куда-то дальше, успев наметить тебе программу действий по крайней мере на ближайшую пятилетку! Еще студентом Гидрографического института он дрейфовал на ледокольном пароходе "Седов". Затем зимовал на Индигирке, которую вторично, триста лет спустя после русских первопроходцев, открывал для судовождения, работал на Лене и Алдане, выполнял судовые промеры на трофейных сухогрузах "Моздок" и "Могилев", зимовал на острове Врангеля. Войну инженер-капитан Школьников прошел от начала до конца. В 43-м, в перерыве между боями, его приняли в партию. Вспоминать военные годы он не любил. Лишь в редкие дни всенародных праздников мы видели на его груди многочисленные боевые награды, с которыми соседствовала медаль "За трудовое отличие". И тогда невольно вспоминались слова поэта: "Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд".
А вот Николай Иванович Печорин в Полярной гидрографии не занимал больших постов и даже высшего образования не имел. В Гидрографическое управление Главсевморпути он пришел перед самой войной, успев за 15 лет после окончания землеустроительных курсов исколесить со своей беспокойной работой всю страну. Первым полярным крещением Печорина была зимовка на острове Малый Таймыр. Топосъемку северного побережья острова, где находится бухта, со временем получившая его имя, Печорин производил летом 41-го, когда уже шла война. Люди не щадили себя. Мысленно они были там, на фронте, где решалась судьба Родины. Трехгодичное задание было выполнено за два года. Приказ о награждении за ударную работу Николай Иванович прочитал уже после войны. Через день после приезда в Красноярск военный эшелон уносил его под Сталинград. Четыре года старший техник-лейтенант Печорин шел тяжелыми фронтовыми дорогами от Сталинграда до Потсдама. А после Победы снова вернулся в Арктику.
13
О самоотверженном труде гидрографов на Северном морском пути в тяжелые военные и первые послевоенные годы напоминают на карте мыс Аристова и лагуна Васильева на востоке Таймыра, мыс Крутова в Енисейском заливе, бухта Скворцова на Земле Франца-Иосифа, остров Лейкина в море Лаптевых. На долю этих людей выпало не много географических открытий в привычном значении этого слова. Остров Песчаный в юго-западной части моря Лаптевых, открытый в начале войны гидрографами С. И. Скворцовым и Б. И. Лейкиным и обследованный уже в послевоенные годы, следует считать последним сравнительно большим географическим открытием в Арктике.
В мае 1941 года, после окончания четвертого курса Гидрографического института, студент Аристов был направлен на производственную практику на Чукотку. Трехмесячная практика растянулась на долгие пять лет. Студент-практикант в эти годы работал третьим и вторым помощником капитана Гидрографического судна "Вихрь", начальником промерной партии и лоц-мейстерского отряда Провиденской гидробазы. Где только не пришлось зимовать Ивану Григорьевичу после войны, когда он наконец получил диплом инженера-гидрографа! Новосибирские острова, Тикси, Оленёкский залив, острова Известий ЦИК и Арктического Института... Как в калейдоскопе менялись названия гидрографических судов, на которых он плавал! "Айсберг", "Вест", "Донец", "Исследователь", "Циркуль"... Участвовал ^ч и во 2-й и 8-й Советских Антарктических экспедициях, побывал на южном магнитном полюсе. "Шесть тысяч километров по ледяным просторам Антарктиды прошел поезд, штурманом которого был И. Г. Аристов, - писала "Ленинградская правда" о его первой работе на шестом континенте. - Пять с половиной месяцев продолжались эти походы, принесшие новую научную славу Родине". В память о гидрографе Аристове на картах Антарктики у побережья Земли Мэри Бэрд есть банка его имени.
Виктор Владимирович Фридерихсен был однокашником Аристова. Вся его шестидесятилетняя жизнь прошла на полевых работах, по большей части в тундре и полярных морях. Не знающий Фридерилсена человек мог принять его за ученого, музыканта, преуспевающего деятеля искусств, но только не за полевика. Всегда подчеркнуто опрятно одетый, он держался спокойно, несуетно, прекрасно разбирался в литературе, в искусстве, сам неплохо музицировал. Словом, это был потомственный питерский интеллигент.
Было в нем что-то от полярников нансеновской и амундсеновской поры: верность долгу, упорство, аккуратность, глубокое понимание Севера. Он не признавал спортивного азарта в Арктике, относился к ней уважительно, без панибратства, но и без излишних восторгов, прекрасно понимая, что на Южном берегу Крыма лучше, чем на южном берегу Карского моря.
Даже перечислить географию его арктических дел трудно, настолько она обширна. Недаром после его смерти в 1977 году сразу два острова Фри-дерихсена появились в разных концах Карского моря. Первый - в устье реки Тамбей, впадающей в Обскую губу, где он много лет руководил аст-рономо-геодезическими работами, второй на Таймыре, в Гафнер-фьорде.
14
Активными участниками технического перевооружения Полярной гидрографии в послевоенные годы были инженеры-гидрографы С. М. Голанд, И. А. Долгушин, В. И. Пономаренко, С. С. Янковский. Теперь их имена носят мысы в Карском море. Все они закончили Высшее арктическое морское училище имени адмирала С. О. Макарова уже после войны. Не их беда, что к этому времени в полярных морях не осталось неоткрытых островов. Но необследованных акваторий, таивших много опасного и неизведанного, на их долю хватало. Главной же заслугой этих гидрографов было создание и внедрение новейших приборов и методов работ в Полярной гидрографии. Долгушин и Янковский, например, совершенствовали техническую базу промера со льда, Пономаренко - морского промера. Голанд заложил основы электронно-вычислительных операций в камеральном производстве. Сбылась давняя мечта полярных гидрографов: они получили специально спроектированные и построенные для гидрографических работ активные во льду суда, оснащенные по последнему слову техники.
Когда в Полярной гидрографии обсуждали, как назвать эти суда, решено было не использовать больше традиционные названия гидрографических судов - "Снег", "Шторм", "Шквал" или "приборные" названия - "Лот", "Лаг", "Циркуль", а написать на бортах имена гидрографов-первооткрывателей начиная с эпохи Великой Северной экспедиции и до наших дней. Главным критерием решили считать протяженность снятых гидрографом берегов, площади закартированных им акваторий. Так, наряду с "Дмитрием Стерле-говым", "Николаем Евгеновым", "Иваном Киреевым" появились на бортах названия в честь участников Русской полярной экспедиции: "Эдуард Толль", "Федор Матисен", "Николай Коломейцев".
Однако вскоре поняли, что не только этим измеряется вклад гидрографа в изучение полярных областей. Так, мужеству, необыкновенной стойкости и выносливости штурмана "Св. Анны" обязано своим названием новое гидрографическое судно "Валериан Альбанов", хотя Альбанов новых земель не открывал. Не открывали новых островов и Павел Иванович Башмаков, проработавший более 30 лет по гидрографическому ограждению Белого, Баренцева и Карского морей, и Владимир Иосифович Сухоцкий, свыше 20 лет, начиная с первого года минувшей войны, -руководивший Полярной гидрографией. Их имена не только начертаны на бортах новых гидрографических судов, но и значатся на карте Арктики...
В одной статье нет возможности перечислить все имена полярных гидрографов, ставшие названиями судов, мысов, проливов, островов: на карте Арктики их более сотни... Тем более невозможно подробно рассказать о каждом из этих людей. Мы выбрали лишь некоторые судьбы, наиболее типичные для людей этой нелегкой профессии. Гидрографы - как саперы, они всегда идут впереди. Вот почему так много имен полярных гидрографов на карте Арктики!