Сергей Марков

Земной круг

"Современник" Москва 1976 г.

Оцифровка и корректура: И.В.Капустин

Скифское время

Путь Аристея

В те годы, когда я увидел панинские монеты, мне еще не была доступна книга Рихарда Хеннига "Неведомые земли". Русский перевод первого ее тома вышел лишь в 1961 году" Теперь, заглянув в труд Хеннига, я узнал о том, как современная историческая география устанавливает границы эллинского влияния на Северо-Востоке.
Рихард Хенниг, приводя отрывки из Аристея, Эсхила, Геродота, Страбона, Плиния, утверждает, что еще около шестого века до нашей эры некто, кого древние авторы привыкли называть Аристеем, "сумел перебраться через Урал и проникнуть в Западную Сибирь".
Аристей из Проконнеса, отправившись с берегов Понта, достиг страны длинноволосых исседонов. Рихард Хенниг говорит, что эту страну надо искать на берегах реки Исети - притоке Тобола.
Черное море - устье Дона- перешеек между Доном и Волгой - Кама - Уральские горы - Исеть... Таков был путь Аристея - "стихотворца, бывшего во время Креза, короля лидиского, и Кира Великого Персидского", как называет этого древнего странника Василий Татищев.
Решая загадку местонахождения исседонов, Хенниг изучал и русские источники, например труд академика К. М. Бэра "О древних уральских дорогах во Внутреннюю Азию" (1873), но обошел молчанием такую выдающуюся книгу, как "История Российская" Василия Татищева, немало писавшего об исседонах.
Находясь одно время в "стране исседонов", Василий Татищев прилежно изучал Геродота, Птолемея, Плиния, делал извлечения из их творений, ставя перед собою цель отыскать зерно истины, отождествить древние названия стран и народов с современными.
Так "иперборейские скифы" Геродота и Плиния, по мнению Василия Татищева, обитали на берегах Тобола, Иртыша и Оби.
Начав отыскивать сведения об исседонах, аримаспах и гипербореях, я погрузился в мир загадок и противоречий.
Откуда об исседонах узнал еще примерно в 670 году до нашей эры величайший лирик древности Алкман, бывший спартанский раб? Ведь в то время и в помине не было эллинского города Ольвии при устье Буга, пе говоря уже о Пантикапее и Танаисе. Древние греки тогда еще не были приближены к просторам Скифии. Спартанский лирик Алкман мог пользоваться лишь изустной вестью о длинноволосых исседонах, потому что поэмы Аристея еще не существовало в природе.
Исседоны были известны великому географу Гекатею Милетскому. Он первым из ученых древнего мира сообщил о далекой Индии.
Соображаясь с аристеевским временем, в котором жил Гекатей (546-480 гг. до нашей эры), можно предположить, что он уже знал о существовании поэмы "Аримаспея".
Об аримаспах, соседях исседонов, писал Эсхил, создатель "Прикованного Прометея". Эсхилова трагедия была создана около 475 года до нашей эры, когда Геродоту было от роду всего девять лет.
Исследователи полагают, что на Эсхила уже прямым образом повлияла созданная лет за пятьдесят до этого поэма, приписываемая Аристею Проконнесскому.
Эсхпловский Прометей указывал путь для бегства Ио - той самой Ио, возлюбленной Зевса, превращенной по мифу в корову ревнивой и мстительной Герой. Спасаясь от преследования, Ио бежала через области, где грифы стерегли золото, а одноглазые аримаспы проносились на бешеных конях по диким просторам Азии.
По воле Эсхила беглянка Ио переплывала Боспор Киммерийский, видела скифов у Меотийского озера, пробегала по земле амазонок, может быть оставляя слева от себя Каспийское море,- все для того, чтобы достичь истоков Нила и спасительной страны эфиопов!
Геродот, прослышавший о существовании поэмы Ари-стея из Проконнеса, пришел к познанию "Аримаспеи" сложным путем.
Как известно, Геродот сам побывал на Понте. И вот в те годы, когда он прислонил свой страннический посох к стенам Ольвии, ему стала известна одна старинная периэ-геса, содержащая описание дороги "из Причерноморья в Закаспийские страны".
Историк Л. А. Ельницкий в книге "Знания древних о северных странах" (1961) говорит, что эта периэгеса не дошла до нас. Но в свое время она успела повлиять на поэму "Аримаспея" Аристея из Проконнеса, чудесного скитальца, волшебника и поэта.
Периэгеса обогатила Геродота сведениями о племенах, обитающих к северу от Каспийского моря. Из нее Геродот узнал об и и р к а х (впоследствии в них видели угров, упомянутых в "Начальной летописи" - первой истории Руси).
Только после знакомства с периэгесой Геродот, пребывая у врат Скифии, открыл поэму о гипербореях и исседонах. Он и ввел в научный оборот сведения, приписываемые Аристею из Проконнеса.
Вслед за Геродотом о дальних странах на востоке писал Дамаст Сигейский. Его имя увековечено в географическом словаре Стефана Византийского.
Дамаст трудился над переработкой ионийской карты мира. О нем мне больше ничего не удалось узнать.
Вот что писал Дамаст Сигейский:
"Выше Скифов живут исседоны, еще выше этих - аримаспы, за аримаспами находятся Рипейские горы, с которых дует Борзй и никогда не сходит снег, а за этими горами живут Гипербореи до другого моря..."2
Я нарочно написал последние слова в разрядку, ибо в них скрыт чрезвычайный смысл. Дамаст Сигейский утверждал поистине ошеломительную истину: существует другое море, граничащее с местопребыванием гипербореев.
На что указывает Дамаст? Возможно, он говорит о продолжении Ледовитого океана к востоку или даже имеет в виду Тихий океан?
Приблизительно в 150 году до нашей эры было написано знаменитое "Географическое руководство" Клавдия Птолемея.
В нем исседоны Аристея и Геродота вдруг неожиданно переместились из Западной Сибири в теперешний Восточный Туркестан. Птолемей поселил свой "великий парод исседонов" в области, лежащей к югу от реки Тарпм. Более того, александрийский географ твердо уверовал в существование двух городов - Исседона Скифского и Иссе-дона Сёрского. Первый из них находился, возможно, на месте современного города Куча, второй надо отыскивать в области Хотана. Так, по крайней мере, предполагал известный ориенталист Василий Григорьев.
Свидетельство Птолемея вначале обескуражило меня. Могли ли древние греки досягать Кашгара? - подумал я. Почему свидетельство Птолемея противоречит данным Геродота? Чем объяснить, что Птолемей, рассказывая об исседонах, совершенно умалчивает о легендарных аримас-пах, соседствовавших с исседонами? К тому же Василий Григорьев, комментатор Птолемея, подчеркивал, что Птолемеевы исседоны "не имеют ничего общего с исседонами Геродота". А между тем Клавдий Птолемей имел под руками весьма надежные источники того времени в виде дорожников, составленных бывалыми купцами, проникавшими далеко на восток. И Василий Григорьев был вынужден сделать оговорку, что у Птолемея, несомненно, были какие-то основания для того, чтобы поместить исседонов в Восточном Туркестане, а не в Западной Сибири. Но Григорьев оставил вопрос открытым, так как не смог найти определенного источника, которым пользовался Птолемей, когда указывал на места расселения исседонов. А места Эти находились, как писал Птолемей, за Имавом, то есть за высоким горным хребтом Азии. Некоторые ученые видят в северной части Имава Алтайские горы или же Тянь-Шань. Итак, Птолемей поселил исседонов не за Уральским хребтом, а за Алтаем и Небесными горами!
После Птолемея я перешел к замечательным свидетельствам Кая Плиния Секунда, творца "Естественной истории". Я даже выписал из книги седьмой Плиния следующий отрывок:
"...Недалеко от места возникновения Аквилона и так называемой его пещеры, называемой Гекмитрон (то есть "земная дверь" или "земной запор"), обитают уже упомянутые аримаспы, отличающиеся одним глазом по средине лба; они будто бы постоянно воюют из-за рудников с грифами, которых предание представляет в виде крылатых зверей, выкапывающих в подземных шахтах золото, причем и звери с удивительной алчностью берегут золото и аримаспы похищают; об этом писали многие, а особенно знаменитые Геродот и Аристей Проконнесский..."
Так писал Плиний Секунд 3. Его исседоны обитали в Джунгарии, Восточном Туркестане и даже Тибете.
Древние писатели уверяли, что одноглазые аримаспы были всегда соседями исседонов. Значит, Земная Дверь, указанная Плинием, находилась неподалеку от мест обитания этих народов. В том случае, если они действительно жили в Джунгарии и Кашгарии, Гекмитрон, или Земную Дверь, можно отождествить с Джунгарскими воротами. Там сквозь каменную горловину прорывается страшный по своей силе ветер, поднимающий с земли мелкий щебень и повергающий наземь караваны. Неистовый вихрь Джун-гарских ворот мог быть уподоблен Плинием Аквилону,
Свидетельство Плиния заставляет предположить, что до него каким-то образом дошли вести о гранитных твердынях Джунгарского Алатау, стороживших самую удобную дорогу, ведущую из стран западного мира в Китай. "Аримаспея" была создана, как известно, в VI веке до нашей эры, Плиний жил в 23-79 годах нашей эры. Ко временам Плиния многое в Азии переменилось, а античная наука первого столетия получила новые сведения от еще неведомых нам скитальцев с Запада, продолживших путь Аристея.
Рихард Хенниг убежден, что Аристей проник в Западную Сибирь и там повстречался с длинноволосыми нсседо-нами - где-то сразу за Уральскими горами.
Пока я писал эту главу, мне удалось отыскать новые, неизвестные Хеннигу сведения, касающиеся уже не Зауралья, а Алтая, как места находки древних монет, в том числе и одной боспорской.
Лет тридцать назад я сам проезжал через Устъ-Чарыш-скую пристань, что к югу от Барнаула, где в Обь вливается ее левый приток Чарыш. Я узнал, что Чарыш славится курганами и пещерами со следами жизни древних людей, местами добычи чудесной коргонской яшмы. Река, текущая со склонов Коргонских белков, местами течет меж порфировых и яшмовых берегов.
Но я не мог тогда знать, что усть-чарышский крестьянин Копаницын сделал замечательное открытие. На приречных песках, где-то возле сельского кладбища, он нашел несколько монет. Одна из них была выбита в 111-105 годах до нашей эры, вторая - в 324 году нашей эры, третья - в VI веке, четвертая была отнесена к X столетию нашей эры.
Находка Копаницына попала в Бийский музей, а затем стала известна археологам С. Киселеву и А. Зографу. Из их печатных сообщений я узнал, что Копаницыну посчастливилось найти монету, выбитую в 324 году нашей эры в Боспоре, при последнем царе из династии Рискупо-ридов 4.
Известный археолог М. П. Грязнов, исследователь древних погребений Алтая и Казахстана, узнав о находке Копаницына, поспешил на Усть-Чарышскую пристань. Грязнов опросил население, осмотрел приобские пески, собрал сведения о прошлом этой местности. Многие обстоятельства показались ему загадочными.
Тем не менее главного отрицать было невозможно: на Алтае в 1923 году были найдены античные монеты, Бос-пор, пусть даже не без участия каких-лпбо посредников, так или иначе вошел в соприкосновение с берегами далекой Оби!
Если мы пойдем в сторону Гекмитрона - Земной Двери, описанной Плинием, то знаки Боспора обнаружатся "в северной части Западного Тянь-Шаня", как говорит об этом известный востоковед Поль Пелльо. Его труд, изданный в 1933 году, оказался недоступным мне, но свидетельство Пелльо я нашел у Хеннига, во втором томе книги "Неведомые земли". Там черным по белому написано, что в Западном Тянь-Шане были найдены монеты, выбитые в Боспоре в 400 году до нашей эры, то есть всего через двадцать пять лет после смерти Геродота. Вот куда шагнули продолжатели скитаний Аристея Проконнесского!
Эллинов мог овеять пронзительный ветер "юйбэ" или Плиниев Аквилон, вырывавшийся из гранитной Земной Двери: неподалеку от Джунгарских ворот были найдены шестнадцать пантикапейских монет. Об этих находках сообщил немецкий ученый Е. В1сЫ в 1923 году.
Пантикапейские клады лежали неподалеку от озера Сайрам-нор. К северу от Сайрам-иора встает хребет Боро-хоро, устремивший свои отроги в сторону озера. Там же простирается долина Бороталы; поперек ее проходит дорога из Кульджи в Чугучак. Путь этот, южнее Сайрам-нора, поднимается на Талкинский перевал. Все эти места находятся в Западном Китае.
Мимо юго-восточного побережья альпийского озера уходит на восток дорога, ведущая в Шихо и Урумчи. Короче говоря, Сайрам-нор находится в непосредственной близости от проходов из долины Или в Джунгарию, почти возле самых Джунгарских ворот. Если принять их за Пли-ниеву Земную Дверь, то этим будет облегчена задача поисков области, где жили исседоны во времена Плиния. Тогда исседонов можно узнать в усунях, о которых столько написано разными исследователями.
Усуни, выходцы из степей к западу от излучины Желтой реки, к 139 году до нашей эры уже обитали в Семиречье. В то время произошло одно примечательнее событие, свидетельствующее о связях Средней Азии со странами далекого Запада.
В 101 году до нашей эры китайский полководец Ли Гу-ан-ли ходил войною на Давань (Ферганская долина). Он осадил даваньскую столицу Кушан, причем имел случай убедиться, что среди осажденных находились иноземные мастера, прибывшие туда из Дацини (так назывались китайцами тогда страны Запада - Рим и Эллада).
Проникновение эллинов или римлян в Фергану за сто лет до нашей эры было удостоверено китайскими историками. Так потомки Аристея впервые соприкоснулись с китайцами.
Но вернемся снова к усуням. В науке уже были попытки отождествить их с исседонами. Советский исследователь А. Н. Бернштам еще в 1941 году в своем "Археологическом очерке Северной Киргизии" утверждал, что исседоны составляли один из союзов сакских племен; усунь - лишь китайская транскрипция слова исседон.
Лет через шесть, возвратившись снова к этому вопросу, А. Н. Бернштам заявил, что исседоны или асии античных писателей в Китае назывались усунями, а у древних иранцев - кушанами. Историк вспоминал при этом и Аристея Проконнесского, замечая, что тот в рамках своего времени мог отождествить исседонов VI века до нашей эры с мас-сагетами, то есть с теми же саками или азиатскими скифами. Собственно, об усунях еще не было упоминаний в китайских летописях. В те времена синеокие и золотобородые усуни уживались вместе с юэчжами в стране между западным изгибом Желтой реки и Кукунором: в еловых дебрях Напыпаня, на берегах Эдзин-гола пылали усуньские костры.
Только в 165 году до нашей эры усуньские орды после долгих скитаний осели па берегах Или, и Семиречье стало их второй родиной. Вскоре они смешались с народом юэч-яш и саками, унаследовали некоторые обычаи своих предшественников в стране Семи рек. Поэтому стали закономерными те или иные приметы юэчжи и саков, перенесенные на усуней.
У саков, например, издревле был принят обычай украшать себя рогами. Об этом свидетельствует знаменитая героическш поэма "Махабхарата". В ней изображены "саки, тохары и канка, люди, заросшие волосами, с рогами, прикрепленными ко лбу". Как тут не вспомнить длинноволосых исседонов!
Как объяснить их одноглазость, о которой впервые поведал миру Аристей Проконнесский? Кстати, надо сделать оговорку, что Геродот, в отличие от Аристея, одноглазыми объявил аримаспов, и с тех пор античные писатели дружно последовали за Геродотом; в их представлении скифские циклопы связаны только с аримаспами. Страбон однажды разъяснял, что великий Гомер своих одноглазых "кикло-пов" мог заимствовать из преданий Скифии.
Но раз Аристей Проконнесский сообщил про исседонов, что ("каждый из них имеет один глаз на прекрасном челе", то у нас нет никаких оснований отнимать у них эту, пусть сказочную, но присущую им особенность.
Объяснить одноглазость исседонов или аримаспов можно только путем изучения совершенно достоверных примет времени.
На моем столе, когда я пишу эту главу "Земного круга", которую, кстати сказать, мне все время приходилось расширять и дополнять по мере своих разысканий, лежит целая стопа выписок из различных источников.
Настораживает известие о том, что в иньский период истории Китая, лет за 1400 до нашей эры, изображения человеческих глаз были положены в основу узоров, украшавших различные изделия. Среди изделий могли быть и головные уборы. Может, здесь начало начал сказок об одноглазых людях Азиатской Скифии? Были же рога у саков и тохаров!.. А знаменитые зеркала из бронзы? Рассматривая бронзовые зеркала в музеях, я не раз замечал, что они имеют отверстия для привешивания. Почему же не допустить мысли, что их прикрепляли к головной ленте?
Из мглы веков встает во весь рост Дуа-Цохор, древнейший монгольский циклоп со сверкающим глазом во лбу. Видел он на расстояние трех дней конного пути. Это, пожалуй, намек на отражательные способности глаза Дуа-Цохора, прародителя Темучина.
Любопытно, что от одноглазого чудища, вернее, от племянника его, пошел род сероглазых людей - борджнген. Родиной борджиген считается Онон, а вот где обитал их одноглазый пращур - никто не знает. Мы вправе пред-, полагать, что сказка о его глазе связана с представлением о бронзовом зеркале или даже о зажигательном диске, собирающем солнечные лучи.
Надо думать, с какой тщательностью кочевые племена Азии хранили такие предметы. Вот уж действительно "глаз во лбу"!
В погребениях Восточного Казахстана нередко находили круглые пришивные бляхи с изображениями солнечных лучей.
В долине Абакана еще в прошлом столетии в древних могильниках тоже отыскивались золотые бляхи, лежавшие рядом с черепами погребенных.
"Один глаз на прелестном челе", как выражался Аристей Проконнесский, определенно имели так называемые ананъинцы, древние обитатели берегов Камы и Чусовой, имевшие связи со скифским миром. Они любили украшать свои секиры изображениями причудливых грифов, подобно исседонам изготовляли чаши из человеческих черепов. Если бы мог встать из гроба римский географ Помпоний Мела, то, взглянув на предметы, добытые из ананьинских могил, он поклялся бы, что именно здесь жили одноглазые аримаспы! Ананьинцы, носившие на лбах круглые бронзовые бляхи с изображением солнечных лучей, любили украшать себя раковинами, принесенными с берегов Средиземного моря. Так устанавливается связь камских исседонов или аримаспов с современниками Аристея Проконнесского.
Но возвратимся в область Земной Двери, к илийским и джунгарским исседонам и аримаспам, угаданных нами в саках и усунях.
Сколько преданий было у причерноморских эллинов о грифах, сторожащих золото! И в наши дни кружатся над кручами снежные грифы-кумаи, которым не страшен никакой Аквилон.
"Кумай - огромная хищная птица, упоминаемая и китайскими писателями",- сказал величайший знаток жизни горных орлов, путешественник Н. А. Северцов.
Эта птица, по-видимому, и есть живой прообраз удивительных и грозных чудовищ, стерегущих золотые недра Азии. Грифы древних находятся в вечной борьбе с одноглазыми аримаспами, мешают циклопам, и добытчикам золота приходится вырывать драгоценный металл прямо из страшных когтей крылатых зверей.
Так говорили греческие предания.
Когда-то усуни, уткнувшись светлыми бородами в огненные очаги, следили за плавкой золота. Потом выковывали мерцающие пластины и чеканили на них изображения человека-птицы, восседающего верхом на горном баране, крылатого всадника, небесного тигра. Так они разукрасили Каргалинскую диадему.
Об этой диадеме я говорил с семиреченским историком Г. С. Мартыновым. Он дал мне свою рукопись о вернен-ских древностях. К ней были приложены прекрасно выполненные снимки различных находок, в том числе знаменитого Большого Семиреченского алтаря. Рогатые саки и исседоны изобразили шествие тридцати крылатых собак, вышагивающих одна за другой по краям четырехугольной чаши. Вы спросите, какое отношение имеют эти псы к ку-маям, самым древним снежным грифам мира, образовавшим свой отдельный вид еще в ледниковое время?
Когда-то давно я записал для памяти преданье о том, что гриф-кумай выводит из яиц щенят. Легенда эта сохранилась, как я слышал, у кара-киргизов Тянь-Шаня. Вскоре выяснилось, что и у казахов существует поверье о большой птице "Ит-ала-каз", высиживающей щенят, из которых вырастают гончие псы. В беседе со мной казахский писатель Зеин Шашкин подтвердил, что в сказаньях его народа до сих пор жива крылатая собака Кумай...
"Берегись остроклювых, безгласных псов Зевса, грифов и одноглазой конной рати аримаспов..."- так сказал Эсхил в своем "Прикованном Прометее", созданном около 475 года до нашей эры.
Разумеется, ни в Сицилии, ни в Афинах, ни в родном Элевсине он не мог встречаться с людьми, знавшими страну аримаспов и крылатых собак. Но, участвуя в битвах при Марафоне и под стенами Платеи, Эсхил видел смуглых людей в остроконечных шапках, с луками или сверкающими секирами в руках. Они отважно сражались на стороне персов. Это были саки-тпграхауда, обитавшие в Азии: Тянь-Шане, Семиречье, близ западных отрогов Алтая, на низовьях Чу и у берегов Балхаша. Там была родина снежных грифов и крылатых псов.
Историки и археологи проследили родословную греческого грифона, происшедшего от собаки-птицы. Но в самой Азии крылатых собак сменили грифы.
Изображениями грифов наполнены курганы и могильники Сибири.
Однажды судьба столкнула меня с одним из самых знаменитых охотников за азиатскими могильными грифами.
Сначала я подумал, что человек этот - не от мира сего. Он даже сыну своему дал имя в честь скифского вождя!
Новый знакомый, конечно, не подозревал, что в моих заметках к "Земному кругу" давным-давно лежат записи о том, что он родился в Березове, в 1902 году, и перечень его научных работ.
Многие из них мне приходилось просматривать, и все - из-за одноглазых аримаспов и исседонов!
Часть его трудов и сейчас стоит на моих книжных полках, а некоторые я выписывал на дом из Исторической библиотеки.
Его статьи в "Сибирской советской энциклопедии" были для меня драгоценным пособием. Я связывал его имя с образом каменных баб с кубками в руках, которые красовались на страницах этого словаря, ставшего теперь библиографической редкостью.