ПОСЛЕДНИЙ АРКТИЧЕСКИЙ ГУРУ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

"Живописная Россия", №6 за 2000г.

"Альфея", №№11,12 за 2000г., №1 за 2001г.

В небольшое и тесноватое помещение на втором этаже здания, расположенного в двух шагах от Донского монастыря, стремительно вошел человек, которого я ждал. Одетый в простой пиджак, поджарый, темноволосый, с короткой стрижкой. На висках - две-три седых волосинки. Сколько же ему лет? Если судить по внешнему виду - не более сорока пяти. Но я понимаю: такого не может быть, потому что передо мной - патриарх лыжных арктических экспедиций, человек, который на протяжении вот уже трех, как минимум, десятилетий является признанным учителем - и натуральным, и духовным - не одного поколения путешественников. Человек, который однажды освободил от шор нашу способность нестандартно фантазировать и доказал, что воля, упорство и разумный авантюризм могут превратить самый фантастический замысел во вполне конкретную реальность.

Он вновь подарил нам Полюс. Но главное - он подарил нам дорогу к Полюсу. Дорогу, по которой теперь топают и топают благодарные ученики!

Вспоминаю, как когда-то, в далекие теперь уже семидесятые, мы радовались жизни, вооруженные известной формулой: "А еще жизнь прекрасна тем, что можно путешествовать!" Как только появлялась возможность, мы хватали - в зависимости от сезона - либо рюкзаки и ледорубы, либо рюкзаки и лыжи, и устремлялись то в горы, то на Севера. Возвращались с новым зарядом энергии и тут же начинали грезить походами и побегами предстоящими. Мы жили, как нам казалось, полноценной и интересной жизнью, пресс рутинных проблем городской жизни чередовали с физическими нагрузками и эмоциональными встрясками - неизбежными атрибутами любого путешествия, гордо именовали себя "туристами" и получали от всего этого колоссальное удовольствие. Мы тратили все свои деньги на организованное бродяжничество и душевно расслаблялись даже в самых сложных походах, преследуя, в лучшем случае, лишь культурно-спортивные цели.

Но в один прекрасный момент мы вдруг узнали, что есть такая команда, которая во всем похожа на нас, кроме одного: ребята додумались совместить полезное с приятным, наметили общественно значимые ориентиры, разработали интересную программу и теперь совершают свои экстремальные лыжные вылазки гораздо более осмысленно и содержательно. И подчинено все это у них достижению одной суперцели: покорить Северный полюс самым естественным для человека способом - пешком, то бишь на лыжах. Ни много, ни мало!

Команда называлась Полярной экспедицией газеты "Комсомольская правда", о ее арктических похождениях мы с огромным интересом и некоторой завистью читали на страницах "Комсомолки". В отличие от обычных полярников, тянула ребят в эту Арктику захватывающая идея, а не проза длинного рубля, и лидером у них был молодой и неудержимый преподаватель одного из московских вузов - Дмитрий Шпаро.

Произошло это ровно тридцать лет назад. И вот сейчас, в штаб-квартире Клуба "Приключение", временами отвлекаемый телефонными звонками или обращениями колдующих у компьютера коллег, все такой же молодой, бодрый и энергичный Дмитрий Игоревич Шпаро отвечает на мои вопросы.

С чего все началось?

Я родился 23 августа 1941г. в Москве. Стопроцентный горожанин, стопроцентный москвич. Отец у меня был профессиональным литератором, писателем, мама училась в Московском университете на механико-математическом факультете и потом была профессиональным математиком.

Первые мои лыжи появились, когда мне было лет 9-10, какие-то оструганные деревяшки. Мы жили на Пятницкой улице в Замоскворечье. Был довольно большой земляной двор, и дворники, которые чистили улицу - а Пятницкая улица шла к центру - заносили весь снег во двор, сбрасывали в сугробы, и, в результате, образовывались большие кучи темноватого снега с землей. Ну, вот, по ним мы там и ходили на лыжах. Каких-либо мыслей о том, что когда-то придется ходить по торосам, конечно, не было. Точно также я научился кататься на самых простых коньках, по оттепели, когда снег превращался в лед. Так что, все началось с московского двора.

Потом мы переехали в Тушино, где была школа, и где учителя ходили с ребятами в походы. Первое мое путешествие - где-то в восьмом классе - на озеро Селигер. Поход мне очень понравился. Понравилось подолгу нести рюкзак, бороться с комарами - понравились трудности. Это, видимо, в характере, но сказать, что в детстве я думал о путешествиях, видел себя пятнадцатилетним капитаном - этого ничего не было.

Кто придумал Полярную экспедицию "Комсомольской правды"?

Вопрос крайне сложный, поскольку Полярная экспедиция "Комсомольской правды" противоречила всем туристским канонам.

Был у нас поход в 1970 году от оз.Таймыр на острова Комсомольской правды, которые находятся в море Лаптевых. Этот поход оформлялся в Московском Турклубе как лыжная "пятерка". С нами должны были идти два признанных туриста-лыжника. Один из них, Женя Арцис, являлся заместителем председателя МКК - маршрутно-квалификационной комиссии Турклуба. В последний момент, по каким-то причинам, они не смогли с нами пойти. Это, поначалу, выбило нас из колеи, мы стали думать, сможем ли пройти маршрут самостоятельно. Маршрут, в самом деле, был сложным. Горы Быранга, дикий холод - минус сорок шесть градусов, и группа в пять человек без опытных профессиональных туристов. Но мы прошли его, много чего узнали и остались страшно довольны.

Поход был абсолютно арктическим. Когда, в начале мая, пришли на мыс Челюскин, северную точку континента, Советского Союза, все были очень душевно встревожены. Хотелось какого-то продолжения. Впервые мы ступили на лед - пусть припайный, не дрейфующий, но лед, простиравшийся от Таймыра до островов Комсомольской правды. Там были и торосы, и какие-то трещины, хотя сам лед не двигался, все стояло мертво. Тем не менее, все это производило большое впечатление, было красиво, интересно. Ветер, твердый наст.

Стоя на мысе Челюскин, все глядели на север: что там, дальше? А дальше - архипелаг Северная Земля, и за ним - дрейфующие льды, до самого Северного полюса. И появились мысли, что не плохо было бы продолжить маршрут. Каким-то образом попасть на Северную Землю, получить там дополнительный запас полярных навыков, после чего подумать, как организовать необходимые тренировки и подготовку, чтобы в дальнейшем попытаться на лыжах отправиться к Полюсу.

Так вот, когда мы шли на острова Комсомольской правды, впервые возникла связь с "Комсомольской правдой". Естественно, мы искали какой-нибудь финансовой поддержки, а тут, на пути - острова с таким названием! На них давно никого не было, но зато - красивое прошлое: когда-то, тридцать лет назад, здесь работала полярная станция "Комсомольская правда".

В редакции "Комсомолки", в 1970 году отмечавшей свое 45-летие, наше предложение посетить одноименные острова и потом на страницах газеты рассказать, что там есть, неожиданно нашло отклик. Один из нас получил статус внештатного корреспондента, и нам дали деньги на командировку. Сумма была скромная, но, все-таки это был вклад в бюджет экспедиции.

Вообще-то, экспедиция была бедная. Тогда мы были, конечно, счастливы, что у нас что-то есть, но, на самом деле, если вспомнить, как мы шли тогда, то диву даешься. У нас были ватники, валенки, "разнопарые" лыжи, примус, работающий на керосине - не бензиновая или газовая горелка. Но мы были смелыми, и нам все это безумно нравилось.

Вернулись мы победителями, и в редакции нас встретили очень хорошо. Там работал стажером в отделе спорта Володя Снегирев. Сейчас он главный редактор журнала "Вояж и отдых", был замглавного в "Комсомолке", первым главным редактором "Собеседника", сейчас очень известный профессиональный журналист. Он сразу ко мне подошел, и говорит, что, мол, Дмитрий, как бы я хотел к вам присоединиться, будем ходить вместе и т.д. Завотделом спорта работал Миша Блатин, чудесный человек. И, наконец, членом редколлегии, который вел отделы спорта и военно-патриотического воспитания молодежи, был Валентин Ляшенко. Они хорошо прореагировали на наши похождения. В газете напечатали три огромных куска из моих дневников - это была моя первая публикация. Сейчас писательство для меня - самое любимое, пожалуй, занятие, унаследованное от отца. Я уже написал несколько книжек, и продолжаю писать.

И был главный редактор, Борис Панкин, тоже классный мужик. Идея экспедиции возникла в разговоре между мною, Блатиным и Ляшенко, которую затем поддержал Панкин. Вот эти, собственно, люди и повлияли на принятие решения, поверив в возможность того, что мы предлагали.

И когда началась подготовка к следующему путешествию на Северную Землю, то это уже была Полярная экспедиция газеты "Комсомольская правда", которая ставила перед собой перспективную цель дойти на лыжах до Северного полюса. Теперь нам не нужны были никакие маршрутные книжки, никакие защиты МКК. Все упростилось. Поскольку "Комсомольская правда" - печатный орган ЦК ВЛКСМ, передо мною открывались все двери, и я, как начальник Полярной экспедиции "Комсомольской правды", теперь мог подписывать любые письма.

Как разворачивались экспедиционные дела?

Экспедиция на Северную Землю оказалась менее удачной. Конечно, появился опыт, в очередной раз поморозились, в очередной раз проверили снаряжение, рационы, впервые выполнили программу испытания каких-то образцов, изделий. Была у нас и медико-биологическая программа, программа по радиосвязи. Но, на самом деле, мы не смогли переварить всего того, что наработали за год подготовки к путешествию. Связь у нас не пошла, палатка оказалась отвратительной, маршрут, который мы наметили через мыс Арктический - северную точку Северной Земли - мы не прошли. Результаты нельзя было преподносить, как успех. Первый блин оказался достаточно комом, но, тем не менее, появился московский опыт организации подобных мероприятий, что крайне важно, и мы теперь понимали, что нужно, а чего не нужно делать дальше.

Так что, следующий поход, который мы провели в 1972 году, был уже абсолютно целенаправленным.

Я сидел в кабинете у тогдашнего директора Арктического института Алексея Федоровича Трешникова и просил дать совет в выборе маршрута по дрейфующим льдам - с тем, чтобы все про них узнать, ибо на следующий год мы уже планировали идти на Северный полюс. Большой специалист в этой области, он к нам хорошо тогда относился.

Мы намеревались идти с Северной земли через остров Ушакова на Землю Франца Иосифа, но Трешников ни в коем случае не рекомендовал нам туда соваться: страшно опасный маршрут, очень сильный дрейф в океан, очень много открытой воды из-за проявляющегося влияния Гольфстрима. По этому маршруту вообще не надо ходить никому и никогда, тем более тем, кто только желает научиться хождению по движущимся льдам.

Наш запасной вариант - переход с Чукотки через пролив Лонга на остров Врангеля - он, наоборот, поддержал. Маршрут очень трудный, с большой динамикой льдов, но полностью прикрыт с точки зрения авиации. С мыса Шмидта на Врангель летали вертолеты и АН-2, в то время в Арктике еще было много нашей авиации. На Шмидте была отдельная авиаэскадрилья, возглавлял ее совершенно чудесный мужик Австриевский. Этот маршрут позволял нам узнать про дрейфующие льды абсолютно все, и Трешников, таким образом, стал "духовным отцом" экспедиции через пролив Лонга, куда мы отправились в марте 1972 года.

Впоследствии, Трешников стал нашим достаточно жестким оппонентом. Но в Институте Арктики и Антарктики, помимо него, были и другие великие специалисты-полярники, великие ученые. Слава богу, двое из них - Николай Александрович Волков и Павел Афанасьевич Гордиенко - с 1972 года стали нашими искренними друзьями и учителями и оставались ими до последних дней своей жизни. Один возглавлял отдел плавания, а другой - ледовых прогнозов. Именно Гордиенко составил все карты глобального дрейфа в Ледовитом океане. Все, что мы узнали о льдах теоретически, было от них.

Так что, "не дружба" с директором Арктического института никакого значения для нас уже не имела. Наверное, у кого-то вызывало некоторую досаду то, что мы объявили о намерении достичь полюса, а "Комсомолка" нас в этом поддерживала все больше и больше. Понятно: есть человек, который всю жизнь работает на Севере, на полярной станции, механиком, гидрологом, синоптиком, кем угодно, вполне заслуженная и даже героическая жизнь - и о нем никто не пишет. А тут пишут о ребятах, которые работают кто на ЗИЛе рабочим, кто строит электростанции, кто преподаватель института, кто математик-ученый - вот такая шайка собирается, идет по льдам. И о них пишут гораздо больше, чем о профессиональных полярниках. С какой стати? "Комсомолка" не права!

Но не все так думали. Наиболее дальновидные, например, Артур Чилингаров, прекрасно понимали, что освещая наши похождения, пресса больше говорит и о проблемах простых полярников, в противном случае никогда не попавших бы в поле ее зрения. Внимания к арктической тематике стало гораздо больше, особенно со стороны молодежи, главных читателей "Комсомолки". Я думаю, какой-то вклад не в саморекламу, как нас упрекали, а в рекламу Арктики, темы арктического романтизма, покорения северных пространств, борьбы с северными трудностями, мы внесли, и это было полезно.

В 1972 году мы успешно прошли через пролив Лонга. Мы были первыми людьми, кто пересек пролив Лонга на лыжах, и никто до сих пор этого не повторил. Последнее странно, так как маршрут суперинтересный - правда, и супертрудный. Очень быстрый дрейф льда. Лед идет по проливу справа налево, с востока на запад, и нас чуть было не пронесло. Все время нас сносило на запад, на юго-восточную точку острова Врангель, мыс Блоссом - вернее, мимо этого мыса. Мы, буквально, выскакивали на него. Путешествие было просто потрясающим по динамичности, по сложности, по опасности.

На нас, например, напал морж. Через мелководье мы переправлялись на оранжевой лодке, что и вывело его из себя. Хотя, ничего удивительного в этом нет. В свое время, при возвращении Нансена с Северного полюса, и его каяк атаковали моржи в районе Земли Франца-Иосифа. В книге "Фрам" в полярном море" даже есть такая картинка. Нападение моржа гораздо хуже, чем нападение белого медведя. Видели, кстати, много белых медведей.

Так или иначе, путешествие было очень полезным. Мы испытали плавсредства, была устойчивая радиосвязь, которой не получилось в прошлый раз на Северной Земле. Практически, все взятое снаряжение нам понравилось. И, в результате, мы заявили всему миру, что в 1973 году хотим идти к Северному полюсу.

Составили план авиационной поддержки, закупили продукты. Но вдруг последовал вопрос из ЦК ВЛКСМ, где первым секретарем тогда был Евгений Тяжельников - а, собственно, почему вы так смело себя ведете, ребята из "Комсомольской правды"? Не плохо было бы принять хотя бы решение Бюро ЦК ВЛКСМ по вопросу организации национальной экспедиции, которая пойдет по дрейфующим льдам, и кто-то за все это должен отвечать. Газета отвечать не может - ответственность, в случае чего, падет на вышестоящую инстанцию, т.е. ЦК ВЛКСМ. И ЦК ВЛКСМ путешествие нам не разрешил, сказав, что это, братцы, такая серьезная экспедиция, что нужно, непременно, обратиться в ЦК КПСС. Якобы, путешествие не по внутренним, а по международным водам, и может быть осуществлено только с ведома ЦК КПСС. Таким образом, все перенеслось на 1974 год.

Чтобы как-то не пропало то, что было закуплено, мы, впервые в 1973 году, решили организовать большие историко-географические поиски на берегах Таймыра. Тогда нашли склад продуктов, заложенных в 1900 году Эдуардом Васильевичем Толлем, который на шхуне "Заря" шел к Новосибирским островам искать Землю Санникова. В заливе Мендендорфа, на мысе Депо, он оставил склад, которым так и не удалось воспользоваться. Это следовало из его дневников, переведенных с немецкого. Мы решили, что одной из целей экспедиции будут поиски этого склада.

Затем, мы хотели искать следы Русанова и участника Великой Северной экспедиции Минина. Минин - один из младших офицеров Северной экспедиции, так же, как и штурман Челюскин, и двоюродные братья Лаптевы. На одном из участков побережья есть шхеры Минина.

В нашей экспедиции был Александр Васильевич Шумилов, географ, прекрасно знавший историю Арктики. И вот, хорошо подготовившись, мы отправились летом на Таймыр. В дальнейшем, с 1973-го по 1978 года, все летние месяцы мы проводили только там - на севере Таймыра, на Северной Земле, в разных историко-географических поисках. Поиски были очень плодотворными, мы написали по этому поводу много статей, две книги.

В частности, в 1973 году нами действительно был обнаружен склад. В отличие от всех предшественников, занимавшихся поисками, нам повезло. Было крайне интересно - продукты хорошо сохранились. Наша находка привела к тому, что в 1974 году Министерство пищевой промышленности и разные научные институты, изучавшие вопросы хранения продуктов, отправили специальную экспедицию, чтобы частично запасы Толля изъять, исследовать и заложить туда новые продукты. Эксперимент Толля был продлен до 1980-го, 2000-го и 2050-го годов. То, что нужно было вынуть в 1980-м, было вынуто, а летом следующего года будет сделано то, что планировалось на 2000-й год. 2050-й год еще далеко, и, кроме этого, есть там продукты для бессрочного хранения.

Вот такой, забавный попутный результат! Мы же сплачивали коллектив, отрабатывали самые разные вопросы, связанные со снаряжением. К этому времени у нас уже была очень состоятельная научная медико-биологическая программа, в которой сначала участвовал Институт медико-биологических проблем Минздрава СССР во главе с академиком Газенко, одним из отцом нашей космической медицины, а затем присоединился Институт биофизики, возглавляемый членом-корреспондентом АМН Ильиным. Этот институт занимался экстремальными разделами медицины и, в частности, всяческой радиационной, химической опасностью, всем тем, что угрожает человеку со стороны холода, жары. Они занимались как защитой, так и резервными возможностями человека. Мы очень логично вписались в научную тематику института, с нами работали психологи и, что еще более важно - физиологи, специалисты по адаптации и резервным возможностям организма. Сотрудничество было взаимоинтересным и очень содержательным.

Выходит, толчком к научным поискам и исследованиям Экспедиции "Комсомольской правды" послужил запрет руководящих органов на лыжный поход в 1973 году к Северному полюсу?

В 1974 году ЦК ВЛКСМ направил запрос в ЦК КПСС, в результате чего на одном из заседаний Секретариата ЦК КПСС был поставлен вопрос о походе Полярной экспедиции "Комсомольской правды" к Северному полюсу. К сожалению, решение Секретариата ЦК КПСС было негативным. В нем было записано, что "поход к Северному полюсу нецелесообразен". После такого убийственного вердикта всем стало ясно, что осуществить переход уже никогда не удастся.

Но был коллектив людей, который не распался. Людей, которые продолжали опираться друг на друга и верить в то, что все, в конце концов, получится. Была красивая цель, и этот коллектив оставался ее носителем. И, потом, несмотря на такое вот "теоретическое", законодательно-конституционное поражение, оставались, все-таки, люди - помимо нас, участников - которые также не потеряли надежду. И в "Комсомолке", слава богу, экспедиция не закрылась, и в ЦК комсомола были отдельные секретари из отдела научной молодежи, которые, не нарушая инструкций, продолжали в чем-то нам помогать. Один из них - Владимир Житенев.

Мы продолжали убийственно тренироваться в Москве: в спортивных залах, на улице, бегали кроссы, таскали на лыжах свои тяжеленные рюкзаки килограммов по 50-60. Каждый свободный месяц отправлялись в Арктику. В это время каждый из нас все свои отпуска проводил исключительно на Таймыре или в каких-то заповедных арктических местах. И все это, я думаю, оправдалось: в 1979 году новый комсомольский секретарь, Борис Николаевич Пастухов - для меня это, вообще, замечательный человек, герой - пригласил нас к себе и предложил отметить 1979 год походом на полюс. Долго терпели - пора! А о том, что было в 1974 году, вроде и забыли.

Программа экспедиции у нас была готова давно, и сами мы находились в постоянной готовности. Наметили время старта, собрались у Пастухова, и тут кто-то, все же, вспомнил о решении Секретариата ЦК КПСС, которое никто не отменял. Чтобы как-то выкрутиться, редколлегия "Комсомольской правды" придумала достаточно нелепую формулировку, в соответствии с которой мы должны были идти не "на Северный полюс", а "в направлении Северного полюса". Вот такая словесная казуистика - но мы улетели, и 16 апреля 1979 года стартовали-таки, всемером, с острова Генриетты!

А в Москве, после нашего старта, разгорелся страшный скандал - кто разрешил? Секретарь ЦК КПСС Михал Васильевич Зимянин - МихВас, как его звали - орал на Пастухова, что ты, мол, за самоуправство положишь партбилет на стол, что их надо остановить и т.д. Отголоски этого скандала мы слышали, нам передавали по рации, и мы обдумывали стратегию, как себя вести, если за нами прилетит вертолет. А обнаружить группу с воздуха, на самом деле, не так-то просто.

Но тут в спор вмешался член Политбюро Суслов Михаил Андреевич, заявивший, что все это нужно стране. И разговоры сразу прекратились. ЦК КПСС принял решение, позволяющее Полярной экспедиции "Комсомольской правды" спокойно продолжать путь к Северному полюсу. Все свободно вздохнули. Решение было закрытым, нигде не публиковалось, но сейчас ясно, что именно так все и произошло.

А мы 76 дней шли до полюса, и все абсолютно соответствовало тому плану, что был составлен в 1973 году. Я себе не раз задавал вопрос: хорошо или плохо то, что мы не пошли в 73-м, а шесть лет тренировались? Конечно, на сто процентов ответить нельзя, но, судя по тому, как мы пересекли пролив Лонга, и тогда бы мы дошли до полюса не менее успешно.

У нас собрались отличные люди - изумительные, профессиональные, сильные, преданные друг другу. И был очень грамотный научный руководитель экспедиции, Юрий Ильич Хмелевский, замкнувший на себя всю науку. Он, к тому же, был еще и штурманом.

Когда подходили к Северному полюсу, появилась идея о продолжении маршрута до Канады. Начали обсуждать ее с московским штабом, но на нас стали шикать. Все, мол, готовятся праздновать вашу победу, а вы собираетесь идти дальше, не спросив разрешения у канадцев. И когда победа - пешее достижение полюса - состоялась, эта новая идея не дала развалиться коллективу, что, кстати, часто случается с победителями. Мы стали готовиться к трансарктичскому переходу на лыжах в Канаду

В 1988 году это путешествие также успешно осуществилось. Было девять советских ребят и четверо канадцев, всего 13 человек, и мы прошли за 91 день путь от мыса Арктический на Северной Земле, через Северный полюс, до острова Уорд-Хант в Канадском арктическом архипелаге.

А потом был еще "Беринг-бридж", экспедиция 1989 года по Чукотке и Аляске на собачьих упряжках с советско-американской командой. И после этого похода, в том же 1989 году, мы отказались от экспедиции "Комсомольской правды", имевшей общественный статус.

Это было время поздней перестройки, общественные организации рушились. Вместо Полярной экспедиции газеты "Комсомольская правда" был учрежден независимый Клуб "Приключение", который стал наследником ее славы, достижений и стремлений. Клуб функционирует совершенно самостоятельно, и мы очень гордимся этой своей независимостью. Делаем то, что хотим.

Сейчас вот молодой Матвей Шпаро с товарищами, включая одного инвалида, пересек Гренландию. Я очень хотел к ним присоединиться, но на группу из семи человек, увы, не хватило денег.

Можно ли Вас причислить к профессиональным путешественникам?

Сейчас - да. Я кандидат математических наук, по образованию математик, но в 1989 году ушел из Института стали и сплавов, где преподавал в течение 20-ти лет, и теперь занимаюсь только профессиональными путешествиями. И я, и мой сын Матвей получаем зарплату в нашем Клубе.

Как Вы относитесь к другим путешественникам, могли бы кого-нибудь выделить?

Отношусь по-разному. Кого-то люблю и уважаю, о ком-то так сказать не могу.

С большим уважением отношусь к Владимиру Чукову. Он был у нас в Клубе, и мы с Матвеем очень высокого о нем мнения.

Уважаю Виктора Языкова. Я считаю, Языков - выдающийся парень, выдающийся яхтсмен, я перед ним просто снимаю шляпу. Считаю, что это парень мирового класса, и мы напрасно не ценим его, не видим в нем настоящего российского героя.

Есть суперпутешественник - я считаю, самый сильный из тех, кто ходит в арктической зоне - Боорге Оусланд, норвежец. Это парень, который дошел без поддержки до Северного полюса и, также без поддержки, до Южного.

В прошлом году я был в Дижоне председателем жюри Фестиваля приключенческих фильмов, который проводится 21 год подряд. Мне очень понравился фильм о путешествии троих бельгийцев, которые шли через Антарктиду по большому диаметру. 4000 километров они должны были пройти за 100 дней. По их преданности путешествию, по их какой-то такой совестливости, по их силе, профессионализму, и, главное, повторяю, преданности своей задаче они настолько выделялись на общем фоне, что я был просто пленен этими ребятами. И там был руководитель этой группы, Алан Хьюберт. Мы с ним не стали друзьями, просто познакомились, но считаю, что это один из выдающихся действующих арктических путешественников. Через год он собирается идти без поддержки через Северный Ледовитый океан, что пока еще никому не удавалось сделать. Маршрут от российского побережья до канадского через Северный полюс, которым прошли- правда, с поддержкой - группа Чукова и японец Мицюра Оба, он намерен осуществить в одиночку.

Еще двое, Миша Малахов и Ричард Вебер, пройдя, в свое время, в автономном режиме от Канады до полюса и обратно, совершили беспрецедентное путешествие. И, будь я Президентом, я бы тоже дал за это Малахову Героя России. Это суперпутешествие, все чисто, ни к чему не придерешься, награда заслуженная, и я искренне Мишу поздравил. Мы с ним хорошо друг к другу относимся, как мне кажется, хотя сейчас у нас с ним нет никаких общих дел, и за это достижение я поставил ему "пять с плюсом"!

Какова научная составляющая экспедиционных программ Клуба "Приключение"?

С точки зрения вашего журнала, тут просто кладезь всего.

В прошлом году мы, например, проводили великолепную археологическую полярную экспедицию в устье реки Оленек, чуть западнее Лены. От Тикси до устья Оленька километров 400. Там, в устье реки, могила Василия и Татьяны Прончищевых. Василий Прончищев командовал шлюпом "Якутск", на котором штурманом был Челюскин. В нашу экспедицию были приглашены лучший полярный археолог, доктор исторических наук, профессор Вадим Старков и один из лучших криминалистов, доктор медицинских наук, профессор Виктор Николаевич Звягин. Один возглавлял отдел полярной филологии Археологического института РАН, другой работал в НИИ судебной медицины. Эти два человека были там неспроста: мы вскрывали, в присутствии прокурора из Генеральной прокуратуры, могилу Прончищевых, вели вокруг археологические раскопки, сделали массу интересных исторических открытий. Главное же состояло в том, что мы подтвердили, что это не легенда, а действительное захоронение мужа и жены Прончищевых - он умер, когда ему было 34, она умерла в 26. И мы установили, что они умерли не от цинги, как было написано во всех летописях. Чрезвычайно интересные результаты! Экспедиция продолжалась почти две недели, потом мы перезахоронили их туда же, положили все, как было, косточка к косточке, облагородили могилу. Прилетел Президент Якутии Николаев, с ним был Епископ Якутский и Ленский Герман. Прончищевых отпели, потому что в свое время священника на "Якутске" не было. По черепам, с помощью Звягина, установили их портреты. Теперь есть живописные портреты этих людей. И это тоже - выход в науку.

Можете ли выделить самые яркие события в Вашей жизни путешественника?

Ну-у-у, трудновато! Были яркие чувства со знаком "плюс" и со знаком "минус".

Со знаком "плюс", например, из последних - это когда мы с Матвеем, в 1998 году, вышли на берег Аляски и подвели черту под трехлетними попытками перейти Берингов пролив. Две первых окончились неудачно. Затем, было двадцать дней напряженного, до самого последнего момента, путешествия.

Когда говорят, что чукчи и эскимосы испокон веков ходят друг к другу по льду в гости, то это полностью не соответствует действительности. Кто-нибудь знает хоть одного такого чукчу или эскимоса? Лично я, досконально изучивший этот вопрос, не знаю. Да, есть гипотеза, что две тысячи лет назад заселение современной Северной Канады и Гренландии началось из Азии, когда эскимосы медленно передвигались по существовавшему тогда перешейку на месте Берингова пролива. Что было тогда, я могу только предполагать, археология это доказывает с разной степенью успеха. Допускаю и такое, что сто, двести, триста лет назад ледовая обстановка была другой, и чукчи или эскимосы ходили через Берингов пролив по льду. Но могу сказать абсолютно определенно, что в нашу эпоху ни одного пересечения пролива местными не было! Они ходят на байдарах, по воде, и это действительно так. Сейчас, в наше время, пройти на лыжах или собачьих упряжках крайне сложно. Это очень трудная задача с точки зрения тех реальных препятствий, которые имеются в проливе. Если предположить, что есть абориген, который хорошо чувствует погоду, связь между погодой и ледовой обстановкой и выбирает, скажем, неделю, когда, лед абсолютно не движется, то, в принципе, допустить можно, что за это время он сумеет проскочить с одного берега на другой. Теоретически возможно, но практически это не происходит и не происходило. Даю голову на отсечение, ни в одном поселке на Чукотке или Аляске ни один старейшина не покажет вам человека, который побывал на другом берегу, используя лыжи или собак.

И когда мы, перейдя пролив, вышли на Аляску, было так приятно! Яркость ощущений определяло то, что достижение было двойным: с одной стороны, я, в свои 57 лет, все же прошел этот трудный маршрут, а, с другой стороны, мы это сделали вместе с Матвеем, моим сыном. Путешествие было очень сердечное - ведь путешествовать с сыном, я думаю, доводится не каждому. Я остался очень доволен.

Еще одно из сильных воспоминаний - это когда в 1986 году мы шли на лыжах от станции СП-26 к станции СП-27 полярной ночью. Был опасный переход, так как - ночь, дрейфующие льды. Никто по таким льдам не ходил ночью вообще. Когда мы еще только собирались, то не могли сообразить, насколько же будет, на самом деле, темно. Даст ли белый снег и белый, как правило, лед дополнительное освещение. Было очень много всяких трудностей и сомнений. Путешествие было тяжелым. И там был эпизод, когда я оказался на тонком льду. Я упал, и этот лед стал подо мной прогибаться. Я чувствовал, что он должен сейчас подо мной проломиться. Положение было крайне невыгодным: тяжелый рюкзак, и упал я не очень скоординировано.

И тут, на каком-то совершенно бессознательном уровне, я сделал несколько этаких прыжков из положения "лежа". Со стороны это больше походило на прыжки, не знаю, лягушки, хотя лягушка отталкивается четырьмя лапами, а чем отталкивался я - совершенно непонятно. Лыж у меня не было. Так или иначе, но я реально ощутил, что удалось подпрыгнуть и перенести свое тело на каких-то полметра. Но там, куда я приземлился, или "приледнился", телом почувствовал то же самое - лед прогибается! Это ощущение прогибания было настолько ясным, что никаких сомнений не оставалось: еще секунда, и лед разорвется. Он, вообще-то, довольно эластичный, в отличие от пресного, без трещин, и прогибается, как хорошо натянутая материя. Никаких явных внешних признаков, указывающих на наступление критического момента. Однако, ощущение, что он вот-вот порвется, все же возникает.

Ну, вот, и мне пришлось сделать еще одно прыжкообразное движение из лежачего положения, и еще одно. Эти три прыжка были спасительными, ибо я достиг-таки твердого места. Но они потребовали концентрации, видимо, всей энергии, которая у меня была: я встал, совершенно обессиленный и опустошенный, и мне показалось, что я очень долго "работал". Видимо, это тот самый случай, когда у человека возникают вдруг какие-то неопознанные силы, и ему удается их использовать.

Лыжи для Вас единственное "транспортное средство"?

Нет, почему. Была у нас, например, экспедиция "Беринг бридж" ("Берингов мост"), когда я впервые в 89-ом году попал на Берингов пролив. Экспедиция российско-американская, шесть американцев, шесть русских, два руководителя. Из Анадыря в Коцебу, город на Аляске, мы шли на собачьих упряжках. С нашей стороны, кстати, в команду были включены двое чукчей-мужчин и одна эскимосская женщина, а с той стороны - трое эскимосов, девушка и два парня. Мы пришли в Уэлен 12 апреля, наивно считая, что сможем на собаках перейти сначала на остров Большой Диомид, Ратманова, потом на Малый Диомид, Крузенштерна, и затем выйти на мыс Уэльс - самую западную точку Северной Америки.

Но началась дикая пурга, через неделю весь лед в проливе разогнало, и мы переправились на Большой Диомид на огромной местной байдаре - чрезвычайно оригинальном судне, сделанном из моржовых шкур. Байдару привезли пограничники из поселка Сиреники. Взяли двух эскимосов, которые могут ею управлять, и, отправив собак на Ратманова вертолетом, поплыли.

Американцы очень струхнули. Соруководитель, Пол Шурке, всячески нас отговаривал, но мы были непреклонны. Я сидел на корме с компасом, а вокруг висел туман. Так, в тумане, огибая плавающие льдины, прошли большую часть пути. Скалистый и высокий остров Ратманова увидели, когда до него оставалось километров шесть. Все было очень нетривиально. А между островами, через умозрительную линию границы, мы прошли по льду на упряжках.

После этого нашего путешествия, в ноябре 1989 года, было принято решение о безвизовом обмене в этом регионе, и мы думаем, что экспедиция "Берингов мост" этому способствовала. Американские участники экспедиции были первыми иностранцами после холодной войны, которые попали в чукотские деревни. Как и мы на Аляске - побывали там, куда советских русских прежде не пускали. Мы получили тогда поздравления от Буша, Горбачева, все было очень красиво. Американские и наши пограничники играли на острове Ратманова в футбол - сейчас это, думаю, уже опять нереально.

Лишний раз убедились, что в летние месяцы, до начала августа, плавать через Берингов пролив вполне возможно.

А как возник Клуб "Приключение"?

После путешествия через Берингов пролив 1989 года мы вернулись и задумались: а что же дальше? Цели Полярной экспедиции "Комсомольской правды" достигнуты, Северный полюс покорен, трансарктический переход совершен. Но слишком долго все мы жили вместе. А поскольку времена стали меняться, наступил период поздней перестройки, мы решили расстаться с общественной экспедицией газеты "Комсомольская правда" и создать свой профессиональный клуб.

Этому благоприятствовало и еще одно обстоятельство. Когда в 1988 году мы шли в Канаду и, естественно, столкнулись с канадской стороной, то пришлось решать финансовые проблемы на чужой территории, от полюса до Канады и далее. У нас появилась новая трудная задача - найти спонсоров и деньги в Канаде. Поскольку новые времена стучались в калитку, мы открыли счет во "Внешэкономбанке" - нечто совершенно невиданное и никому тогда не понятное. Это было сделано через Бюро молодежного международного туризма "Спутник", которое подключилось к нам как раз для помощи в решении комплекса вопросов, связанных с международным характером экспедиции. Эта молодежная организация была очень здесь удобна, тем более, что и "Комсомолка", и БММТ "Спутник" находились под одной крышей ЦК ВЛКСМ.

В 1989 году, переговорив с председателем "Спутника" Хохловым, решили создать при БММТ "Спутник" небольшое хозрасчетное, т.е. самоокупаемое, подразделение, которое назвали Клуб "Приключение". Несколько человек из экспедиции "Комсомольская правда" стали получать там зарплату. Начиная с этого момента, уже в рамках Клуба, начали делать всякие полезные вещи, проводить одну за другой интересные экспедиции. Два раза делали Фестиваль "Дети Арктики", куда приглашали на две недели детей из стран всего арктического региона. Один раз это было в Воркуте и Салехарде - ребята переходили на лыжах границу между Европой и Азией. В другой раз - в Костомукше и Кухме, где пересекалась граница государственная, из СССР в Финляндию.

Потом была студенческая экспедиция "Арктик Куэст" ("Арктический поиск"). По конкурсу были отобраны наши и канадские студенты, которые прошли от Воркуты до Салехарда, выполняя экологическую программу. После завершения путешествия, в ненецком поселке Щучье они строили школу. А через полтора месяца вся команда из тридцати человек улетела на Баффинову Землю и, попутешествовав там, построила хоккейную коробку в канадско-эскимосской деревне Арктик-Бэй. Были и другие экспедиции.

В какой-то момент нам захотелось большей самостоятельности, и статус клуба был изменен на ТОО. Но, поскольку никакой коммерции у нас не было, мы поняли, что с ТОО попали в налоговый капкан. Сейчас Клуб "Приключение" - это благотворительно-оздоровительный фонд.

В Клубе несколько направлений. У нас есть Николай Андреевич Литау, штатный руководитель яхтенных программ. В прошлом году яхта "Апостол Андрей" под его началом завершила прохождение Северного морского пути за две навигации. Подобного еще не удавалось сделать никому.

Затем, у нас есть подразделение, которое раньше называлось Географической школой, а теперь это просто Школа Клуба "Приключение". Школа бесплатная, и сюда приходят дети с момента основания Клуба, уже десять лет. Они слушают лекции по истории географических открытий, о современных путешествиях, по экологии, организации экспедиций, их безопасности, встречаются со знаменитыми путешественниками. Дети сами путешествуют - в выходные, праздничные дни, во время каникул.

Далее, начиная с 1991 года, мы придумываем различные спортивно-приключенческие программы, связанные с инвалидами. Это постоянная работа, которой мы, в общем-то, довольны.

И еще - суперпутешествия, в которых мы либо участвуем сами, либо помогаем третьим путешественникам, получая за это, как специалисты, определенные средства.

Над какими проектами работает Клуб сейчас?

Летом, в июле-августе, мы провели экологический молодежный лагерь в Карелии вместе с "Учительской газетой" и компанией "Kodak". "Учительская газета" объявила конкурс участников, "Kodak", отмечавшая свое 100-летие, дала деньги, и в результате было отобрано пятнадцать школ со всей России. Команды состояли из семи человек - четырех мальчиков и трех девочек, 12-16 лет, и одного учителя, каждый подросток должен был уметь плавать и не курить. Школы же, претендовавшие на победу в конкурсе, должны были доказать свою продвинутость по части экологического образования.

Программа лагеря предполагала обучение и сплав на катамаранах по вполне серьезной и очень популярной среди водников реке Чирка-Кемь. По этой реке за лето проходит около шести тысяч человек, и природа, конечно, такого нашествия не выдерживает.

Наши ребята занимались очисткой от мусора стихийно сложившихся туристских стоянок. Облагораживая берега, они тем самым наглядно призывали всех проходящих: не сорите! Эта работа простая, но эффективная и с точки зрения воспитания самих ребят, и с точки зрения психологического влияния на проходящую массу туристов - хотя никто из нас, конечно, не станет утверждать, что теперь сорить не будут. И еще: подобная работа производит очень большое впечатление на региональные власти. Вместо того, чтобы объявлять, скажем, реку заповедной зоной и никого туда не пускать, можно, оказывается, при минимальном внимании и минимальных затратах организовать все так, что и удивительная карельская природа будет сохранена, и люди останутся довольными. Если где-то на старте путешественников и на их финише поставить простейшие службы, которые снабжали бы туристов большими пакетами или мешками для мусора и брали бы с них символические деньги на экологические нужды, то, я думаю, это всех - при достаточном объяснении - вполне б устроило. И можно было бы как-то бороться с уничтожением природы.

Вот взять, к примеру, менее развитую, чем Карелия, страну - Танзанию. Говорят, любая группа, которая идет там на гору Килиманджаро, вносит определенную сумму перед стартом, скажем, 25 долларов, а по возвращении эти деньги отдаются обратно - но при условии, что группа приносит с собой мусор в количестве, пропорциональном ее стартовому весу. Если не сдали прописанные, условно, полтора килограмма полиэтиленовых пакетов и банок - деньги не возвращаются. Абсолютно нормальные экономические рычаги!

Карельское правительство, по-моему, было очень нам благодарно за то, что мы сделали.

Сейчас у нас идет подготовка к еще одному большому проекту. В мае-июне на Мак-Кинли, высочайшую вершину Аляски, будет подниматься наша команда из здоровых и инвалидов. Восемь человек - два инвалида, четверо альпинистов и два представителя Клуба. Как раз сейчас мы ищем подходящих инвалидов и альпинистов. Об этой экспедиции мы много думаем. Матвей и известный российский альпинист Владимир Яночкин в мае прошлого года уже поднимались на Мак-Кинли, но не в режиме восхождения, а в режиме поиска и исследования возможных путей и подходов для участников предстоящей экспедиции. Относительно простой участок со скальными выходами, к сожалению, не приемлем для наших инвалидов, которым предстоит подниматься на санях-лыжах с использованием только силы рук или веревки. Поэтому, был выбран более сложный, но снежный вариант. Ожидается много интересного и нестандартного в подъеме этой экспедиции, и мы надеемся, она будет достойна такого события, как начало нового века.

Кому больше нужны подобные мероприятия - инвалидам, Клубу, еще кому-то?

Наши, российские инвалиды, воспитанные советской системой определенным образом, не борются, к сожалению, за свои права. Наши инвалиды все чего-то ждут - коляску, машину, квартиру, пособие и так далее. Я не хочу сказать про всех, я хочу сказать о достаточно типичном настроении очень большой категории людей, которых у нас называют инвалидами. Они, естественно, в этом не повинны, и, тем не менее, ситуация именно такая.

Когда мы в 1991 году организовали свой первый марафон, семь парней в колясках проехали по маршруту Москва - Киев - Кривой Рог. Большинство людей в городах и поселках, через которые мы ехали, никогда прежде вообще не видели инвалидных колясок. Инвалидного спорта в России не было. Поэтому, спорт и путешествия для инвалидов - это дух времени. И когда мы что-то делаем, и у нас получается, это объективно полезно. Полезно Клубу, полезно инвалидам, которые принимают в этом участие. Но гораздо больше пользы приносит психологический аспект - с точки зрения лечения всего общества, всей массы инвалидов и всей массы здоровых. Поскольку, у здорового человека возникает новое, цивилизованное восприятие инвалида.

К нам приходит много разных писем, мы в очень хороших отношениях с газетой "Русский инвалид", помогаем газете, и она помогает нам. С 1991 года, относясь к указанной проблеме серьезно, мы накопили богатый опыт по взаимодействию с этими ребятами, которые по-своему ранимы, по-своему сложны.

В 1994 году, во время очередного марафона, 14 человек ехали на колясках по маршруту Санкт-Петербург - Алма-Ата, через Прибалтику, Россию, Украину, Кавказ, Прикаспий и Среднюю Азию, всего 9 тысяч километров. В команде было по одному представителю от каждой страны СНГ и Балтии.

Был там от Таджикистана Сафар Боев, бывший милиционер, которому перебило пулей позвоночник, в результате чего он оказался прикованным к коляске. На весь Таджикистан колясочников тогда было - раз, два и обчелся. Сафар Боев прошел с нами марафон, продолжавшийся пять месяцев. За это время ребята много чего узнали и стали, практически, другими людьми.

Нам говорят, что вот, мол, Сафар получил много подарков, Ельцин вручил ему российский орден "Мужества", а потом он вернулся к своему дому, к своей зиме, к своей, может быть, нищете, своей убогости - хорошо ли это? На самом деле, это не так. Вернувшись, Сафар Боев организовал в Таджикистане Ассоциацию инвалидов-спортсменов и возглавил ее. С помощью этого человека у тех ребят, которые хотели заниматься спортом, началась другая жизнь. Конечно, и российский орден придавал ему уверенность, и многие ему помогали, но главное, что эти ребята, оставаясь нашими друзьями, больше не участвуют в наших мероприятиях, мы их, в дальнейшем, просто не приглашаем. Воспитывать спортсменов и постоянно их эксплуатировать вовсе не является нашей задачей. Они разъезжаются по своим местам, и там становятся теми людьми, вокруг которых формируется новая философия. И мы все это видим! То, что мы делаем, никто никогда не делал и не делает. И это не конъюнктура.

В 1995 году пятеро наших парней поднимались на лыжах, подтягиваясь на веревке, на Казбек. Было по представителю от Азербайджана, Грузии, Армении, Москвы и Норвегии. Норвег - современный инвалид, который абсолютно ничего не стеснялся, в отличие от наших, был без малейших комплексов. А вот москвич Володя Крупенников потом признавался, что на Казбеке он чувствовал себя гораздо комфортней, чем на родной улице, и подняться на гору ему было гораздо проще, чем сходить в булочную за хлебом. Парень из Осло так никогда не скажет, потому что психологических проблем у него никогда не возникает. Он - раскованный парень, современный молодой человек, у него есть девушка и вполне здоровое желание: первым оказаться на вершине. У нас он был, в каком-то смысле, "проверочным" участником.

Наши экспедиции - это суперпрограммы. Взять ту же Гренландию. Пересекший ее инвалид из Барнаула Игорь Кузнецов, судя по дневниковым записям, где-то на маршруте уже размышлял о том, что вот бы ему два-три года потренироваться, и он тогда запросто сумеет одолеть Гренландию в одиночку! Это, конечно, сомнительно, но, в принципе, не исключено. Надо дать волю воображению, надежде, кругозору. И наши экспедиции все это как раз дают, и не только 14-ти участникам, не только Игорю Кузнецову, а гораздо большему числу людей. Ведь мы не создаем тепличных условий для своих участников, основное бремя по организации и осуществлению тренировок ложится на их собственные плечи там, где они живут. И многие, глядя на результаты, удивляются и думают: "Ага! Значит, инвалид - это не конченый человек! Оказывается, если человек сломал в 15 лет спину, ему вовсе не надо пускать себе пулю в висок!"

Что за программу Вы затеваете в Зеленограде?

Поскольку мы немножко сдвинуты на вопросах, касающихся инвалидов, то, при организации экологического лагеря, через "Учительскую газету" пригласили к участию в конкурсе не только обычные школы, но и детские дома и специальные учреждения, где учатся инвалиды. Нам очень хотелось провести такой эксперимент. На наши неоднократные призывы никто не откликнулся, и тогда, сделав исключение, мы пригласили в лагерь зеленоградскую школу, УВК 1824, где учатся глухие. И, в одной из смен - а всего их было четыре - мы наблюдали, как глухие ребята взаимодействовали со сверстниками из обычных школ.

Самая главная идея современного подхода к инвалидам состоит в том, чтобы инвалиды и здоровые были вместе и что-то вместе делали. А это, как правило, получается плохо, потому что и у тех, и у других есть подспудная агрессивность. Здоровые не хотят иметь дела с инвалидами, инвалиды, еще в большей степени, не хотят иметь дела со здоровыми. И это почти стандартная реакция друг на друга. В данном случае, все было совершенно изумительно. И здоровые, и глухие ребята совершенно прекрасно общались, и никакой предубежденности не было. Наш маленький социально-педагогический эксперимент прошел успешно.

Полтора года назад мы начали в Москве программу, которую назвали "Приключение для всех". Это была работа сначала с интернатом сирот, потом с интернатом, где учатся ребята с нарушениями речи, и затем с интернатом для глухих. Мы проводили с ними занятия, читали лекции, но это не была наша клубная Школа. С субботы на воскресение ребята ходили в походы, а на каникулы уезжали куда-нибудь на Кавказ, в Крым или Жигулевские горы. Происходило это в Центральном округе, и мы надеялись, что округ профинансирует такую нашу деятельность. К сожалению, никаких денег от них так и не получили.

Были разговоры о том, чтобы подобную программу запустить и в Зеленограде. С депутатом от Зеленограда в Московской Думе Зинаидой Федоровной Драгункиной мы пришли к тогдашнему префекту, ориентируясь на работу с тремя детскими учреждениями: домом глухих, домом, где обучаются ребята с умственным отставанием и детским домом. Директора были полностью с нами солидарны. Но префект программу не поддержал. Драгункина, возглавляющая благотворительную организацию "Благовест", по-прежнему верит и в нас, и в то, что мы предлагаем, и вместе мы надеемся, что Зеленоград, все-таки, откликнется. Самим нам, без помощи округа, программу не потянуть.

Каковы, на Ваш взгляд, перспективы развития научно-спортивно-приключенческого туризма в России?

Все будет развиваться! Такая огромная страна!

Недальновидные родители считают, что могут потратить деньги и съездить с ребенком, скажем, в Египет. У кого денег побольше, готовы отвезти его на Канарские острова, или отправить учить английский язык в Англию. Это, конечно, неплохо, но таким образом далеко не все можно увидеть вокруг себя. И люди, которые не столько богаты, сколько интеллигентны, понимают, что если маленький человечек пойдет в поход и переночует в палатке, то его кругозор раздвинется гораздо больше, и больше появится всякого положительного внутри него, чем если он съездит в свои 12 лет взглянуть вблизи на пирамиду Хеопса. Я в этом абсолютно уверен.

Если рассматривать наглядные уроки географии, то в первую очередь ему нужна не география Египта, и не история Египта, а география и история своей собственной страны. И эта страна предоставляет ему совершенно колоссальные возможности для того, чтобы быть более здоровым, быть более сильным, быть более нравственным, узнать много интересного с точки зрения географии, с точки зрения истории. В конечном итоге - просто полюбить свою страну. Ведь в какой-то момент такая задача перед людьми в России тоже встанет! Немножко глупо, что мы становимся все более и более интернациональными и заставляем своих детей любить все, что угодно, только не свою собственную страну. Но эта ситуация должна измениться, если мы вообще верим, что Россия как государство будет сохраняться.

И походы - изумительный инструмент, чтобы делать физически здоровых, нравственных, духовно богатых болельщиков своей страны. От этого уйти никуда нельзя, и если будет Россия, все это должно каким-то образом развиваться. Ведь, посмотрите, какая-нибудь там Канада: они все страшные патриоты своей Канады, и они все путешествуют! И путешествуют, в первую очередь, по бескрайним канадским северным просторам.

А путешествия с какими-то прагматичными целями - с научными, медицинскими, и так далее - тоже будут обязательно расширяться. Это, наверное, не должно становиться массовым явлением, но, я думаю, это будет все более и более массовым. Я верю в это, потому что это очень естественно. Это естественный выход для человека, с одной стороны, а с другой стороны, есть очень много отраслей знания, имеющих такую потребность - любая экстремальная медицина, все, что связано с археологией, в большой степени различные географические дисциплины. И в России - благодатная для этого почва.

Вы оптимист?

Да, конечно!

И мы всегда хотим сделать немножко больше, чем принято.

Вот сейчас мы хотим выпустить по-настоящему красивый альбом по Гренландии. Альбом - это неформатное издание, в котором половину объема занимают отличные фотографии, и половину - текст. Сегодня это мировая практика для всех уважаемых путешественников, будь то в Норвегии или еще где, а вот у нас в России ни одного подобного альбома нет.

У нас такой альбом в работе. Но почему издательство - скажем, "Вагриус" - не хочет вкладывать в него деньги? Оно говорит, что у нас нет культуры потребления подобной печатной продукции, альбом никому не нужен и не будет продаваться. Стоить он будет довольно дорого, и желающих его приобрести не найдется. А вот в Норвегии его покупают! Так или иначе, я думаю, что эта ситуация тоже изменится. На самом деле, такие альбомы также будут нужны, через какое-то время. Мы немножко все время от всех отстаем!

Я уверен, за нашим первым последуют и другие, не менее замечательные, альбомы других путешественников. А люди, со временем, станут их покупать и держать у себя так же, как какие-нибудь репродукции различных известных музеев.

А как насчет фильмов?

Что касается фильмов, то у нас в Клубе есть цифровые видеокамеры и своя монтажная линейка. Но для съемки фильмов об экспедициях мы, по возможности, приглашаем профессионалов. Так, к примеру, был отснят фильм о переходе через Гренландию, который прошел по каналу НТВ в передаче "Профессия - репортер". Наша голубая мечта - чтобы на российском телевидении когда-нибудь появилась специальная программа об экстремально-приключенческих путешествиях, в которой Клуб "Приключение" вполне мог бы занять свое достойное место.

Увы - отведенное для беседы время подошло к концу, хотя хотелось поговорить еще о многом. В дверях появился очередной визитер - молодая женщина, художник, и Дмитрий, пожав мне руку, тут же переключился на решение каких-то текущих вопросов с новым посетителем.

На улице давным-давно зажглись фонари, а в конце ее, на фоне темного неба, мощно выступила, подсвеченная прожекторами, громада монастырской башни. Глядя на нее, я подумал, что до окончания второго тысячелетия от Рождества Христова осталось совсем-то ничего.

На тротуаре, под ногами, блестели лужи, а перед глазами, как-то сами собой стали проплывать, выстраиваясь в ряд, имена тех, без кого невозможно сегодня представить Арктику - Эрик Рыжий, Беринг, Нансен, Амундсен, Папанин, Шпаро:

20.10.2000г.

 

Основные проекты Клуба "Приключение".

СПОРТИВНЫЕ:

1989 - советско-американская экспедиция на собачьих упряжках по Чукотке, через Берингов пролив и по Аляске;
1989-97 - лыжные переходы по дрейфующим льдам;
1991 - парашютные прыжки на Северный полюс (совместно с ВВС);
1991-93 - ежегодные марафонские забеги на Эльбрус;
1993 - марафон через пустыню Сахару;
1998 - пересечение Берингова пролива на лыжах.

МОРСКИЕ:

1992 - первое сквозное плавание иностранной яхты из Белого моря в Черное по внутренним водным путям России;
1996-99 - кругосветное плавание яхты Клуба вокруг Восточного полушария по четырем океанам.

ИНВАЛИДНЫЕ:

1991 - марафон в инвалидных колясках Москва-Киев-Кривой Рог, 1400 км;
1992 - марафон в инвалидных колясках Владивосток-Санкт-Петербург, 11000 км (совместно с Министерством обороны);
1994 - марафон в инвалидных колясках Санкт-Петербург-Алма-Ата по 15 странам СНГ и Балтии, 9000 км;
1995 - восхождение колясочников на вершину горы Казбек (5047 м);
1996 - марафон в инвалидных колясках Семипалатинск-Челябинск-Чернобыль, 10000 км (совместно с МЧС);
1997 - восхождение инвалидов на Килиманджаро (5895 м).

2000 - пересечение на лыжах Гренландии

 

ДЕТСКИЕ:

1990 - научная экспедиция на Чукотку - наблюдение полного солнечного затмения;
1992 - путешествие по рекам США и Канады;
1997 - научная экспедиция в Читинскую область - наблюдение полного солнечного затмения;
1998 - молодежная экологическая экспедиция на Эльбрус; Девять лет работает детская Географическая школа.

2000 - экологический лагерь в Карелии

ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ:

1990 - российско-норвежская экспедиция на Землю Франца-Иосифа, найдено зимовье Ф.Нансена;
1991 - российско-датская экспедиция на Командорские острова, найдена могила В.Беринга;
1995 - установлено место гибели Георгия Седова (совместно с газетой "Московская правда").

1999 - археологическая экспедиция в устье р.Оленек на место захоронения Прончищевых.



Оригинальная статья: http://www.greenhed.orc.ru/hp8-7.htm