Предисловие редактора (Е.Е.Шведе)

Первое издание труда Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах "Восто-ке" и "Мирном", вышло в свет в 1831 г., сто восемнадцать лет на-зад, Вcего в шестистах экземплярах, и давно стало библиографической редкостью. Уже один этот факт вполне оправдывает переиздание этой ценной книги.
В течение последнего времени в международной политической обстановке произошли события, повышающие всеобщий интерес к первой русской антарктической экспедиции, непреложно утвердившей приоритет нашей Родины на открытие материка Антарктиды. При проведении своей экспансионистской политики, англо-американский блок обратил свои взоры и на Антарктиду и стремится определить режим этого материка без участия Советского Союза, имеющего неотъемлемые права на уча-стие в решении вопросов, касающихся судьбы земель открытых русскими мореплавателями. Примером таких попыток путем закулисного сговора решить судьбу Антарктики является сообщение, опубликованное в августе 1948 г. Государственным департаментом США о том, что им начаты неофициальные переговоры с Англией и ее доминионами, с Францией, Норвегией, Аргентиной и Чили о возможности установления некоей "формы интернационализации", некоего, якобы, международного управления ею (Доклад президента Географического общества Союза ССР академика Л. С. Берга "Русские открытия в Антарктике" на общем собрании Общества, 10 февраля 1949 г.). Правда, вследствие присущих капиталистическому миру внутренних противоречий, ряд указанных выше государств отнесся к проекту США отрицательно. Это предложение Соединенных штатов, хотя оно и не имело успеха, доказывает, что его авторы пытались разрешить вопрос о режиме Антарктики, игнорируя бесспорные права Советского Союза.
Поэтому понятно, что Географическое общество Союза ССР возглавило движение советской общественности, выступившей за бесспорное
право Советского Союза на участие в решении вопросов Антарктики. В связи с этим, Общество констатировало выдающуюся роль русских исследователей-ученых в деле открытия Антарктиды, а это обстоятель-ство вызвало повышение интереса к их трудам. Таким образом пере-издание книги Беллинсгаузена имеет и большое политическое значение.
Выход в свет первого издания труда Беллинсгаузена был связан с целым рядом осложнений. Автор представил свою рукопись, включавшую 10 тетрадей, Адмиралтейскому департаменту в 1824 г. Последний, через начальника Морского штаба, просил об отпуске средств на изда-ние этого труда в количестве 1200 экземпляров. Однако Николай I оставил это ходатайство без внимания (можно думать, что причиной это-му было восстание декабристов). Беллинсгаузену пришлось повторить свою просьбу. В 1827 г. он обратился к вновь созданному Ученому комитету Главного морского штаба с просьбой издать хотя бы 600 экземпляров, причем он подчеркивал, что материальные соображения его вовсе не интересуют, а ему хочется лишь, чтобы "труды его были известны" *. Председатель Ученого' комитета Л. И. Голенищев-Кутузов ' направил эту новую просьбу через начальника Главного морского штаба на решение Николаю I, причем в своем предложении он писал: "может случиться и едва ли уже не случилось, что учиненные капитаном Беллинсгаузеном обретения, по неизвестности оных, послужат к чести иностранных, а не наших мореплавателей" **. Наконец, последовало рас-поряжение Николая I об издании труда в количестве 600 экземпляров, причем на расходы по печатанию были отпущены специальные средства, а доход с издания предназначался лично Беллинсгаузену. Однако еа этом еще не закончились проволочки и затруднения с затянувшимся первым изданием.
Ввиду того, что сам автор в это время находился под стенами турецкой крепости Исакчи на Дунае, в осаде которой он принимал участие в качестве командира гвардейского экипажа, присмотр за изданием и все корректуры были поручены секретарю Адмиралтейского департа-мента Аполлону Никольскому. По-видимому, это был тот самый Николь-ский, который, возомнив себя великим 'стилистом, давал дважды грубые отрицательные отзывы на рукопись знаменитого русского мореплавателя Ю. Ф. Лисянското, ввиду чего последний принужден был самостоятель-но издать свою книгу "Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на корабле "Нева". На этот раз Никольский присвоил себе права литературного и специального редактора по вопросам мореплава-ния и морской практики. В результате председатель Морского ученого комитета отстранил Никольского от руководства изданием, стал сам вносить коррективы в уже 'Отредактированные части труда и поручил на-блюдение за изданием библиотекарю Морского кадетского корпуса Чи-жову. Беллинсгаузен дал свое согласие на эту замену письмом на имя Голенищева-Кутузова от 31 июля 1828 г. Ш' вопросу о редактировании книги Беллинсгаузена в архивных делах существует целый том переписки.
Вероятно, В Следствие изложенных обстоятельств окончательный текст не вполне соответствовал оригиналу и были допущены сокращения и искажения, которых сами авторы - Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лаза-рев (отчет Лазарева о самостоятельном плавании был включен в дан-ный труд) не могли учесть и предотвратить. Лазарев, получивший и пе-речитавший вышедшую в свет книгу, дает о редакции ее неудовлетво-рительный отзыв в письме к своему другу А. А. Шестакову и замечает: "Всему виноват Логин Иванович Кутузов, взявшийся за издание оного; отдал в разные руки и наконец вышло самое дурное повествование весьма любопытного и со многими опасностями сопряженного путешествия. Я не знаю, в каком виде представил оное Беллинсгаузен, но ясно вижу, что слог в донесении моем к Беллинсгаузену после разлучения нашего и по прибытии в Порт-Жаксон изменен совершенно, а кто взял на себя это право, не знаю" *.
Первое издание состояло из двух томов без всяких иллюстраций, а все карты и рисунки были собраны в приложенный к нему "Атлас" (19 карт, 13 видов, 2 вида ледяных островов и 30 различных рисунков). Карты для Атласа, составленные, повидимому, самим Ф. Ф. Беллинсгау-зеном, гравировал Иванов, а замечательные рисунки художника Михай-лова были литографированы на камне художниками Академии ху-дожеств И. П. Фридрицем, Ганзасом и Гейтманом (качество литографий оставляет желать лучшего, что и отметил М. П. Лазарев в вышеприве-денном отзыве).
К сожалению, оригинал рукописи Беллинсгаузена и Лазарева, а также все заметки их соплавателей и шханечные журналы шлюпов "Восток" и "Мирный" в архивах разыскать пока не удалось: нужно ду-мать, что они были взяты Беллинсгаузеном при подготовке своего труда к изданию, а впоследствии утрачены. Поэтому редактор, при подготов-ке настоящего, второго, издания, не имел возможности сверить текст первого издания с первоначальным текстом рукописей.
Текст первого издания был сохранен почти в полной неприкосновенности, тем более, что литературный стиль его вполне удовлетвори-тельный и простой, хотя и несколько сухой.
Редактором были введены лишь следующие изменения в текст первого издания:
1. Изъяты все титулы и излишние излияния верноподданнических. чувств, столь не свойственные прямой натуре Беллинсгаузена и Лазаре-ва, и, вероятно, внесенные в текст редакторами первого издания.
2. Написание некоторых слое, терминов и наименований изменено на более современное (например, не азимуф, а азимут, не амплитуд, а амплитуда, не Кронштат, а Кронштадт и т. п.).
3. Изъяты имеющие чисто местный исторический интерес описания английской колонии Новый Южный Уэльс и исторический обзор полити-ческих изменений в Бразилии и Португалии, а также длинный перечень латинских ботанических названий с их переводом на русский язык (эти изменения каждый раз оговариваются в примечаниях редактора).
4. В первом издании все долготы отсчитываются к востоку от Гринвича, даже после перехода шлюпов за линию перемены даты (меридиан 180°); в новом издании восточные долготы, превышающие 180°, переве-дены в западные долготы от Гринвича.
5. Вместо атласа впервые публикуются почти все рисунки из альбома художника Михайлова.
В новом издании все даты сохранены по старому стилю (для пере-вода их по новому стилю необходимо прибавлять 12 дней, так как это соответствует разнице стилей в XIX в.). Все встречающиеся русские ме-ры не переведены в метрические, однако в конце книги имеются соответ-ствующие переводные таблицы. Глубины приведены в морских саженях (по 6 фут.). Объяснение морских терминов дано в кратком словаре, помешенном в конце книги.
Подстрочные примечания к вступительной статье помечены нами звездочкой; примечания к тексту Беллинсгаузена - подписью "Ред.".
Примечания редактора, внесенные в конец книги, имеют в тексте цифровой указатель.
При ссылке на документы допущены следующие сокращения:
1) "ЦГАВМФ" - Центральный государственный архив Военно-морского флота;
2) "Первое издание" - первое издание труда Беллинсгаузена "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах "Во-стоке" и "Мирном".
При подготовке нового издания большое содействие мне оказали предоставлением ценных архивных материалов начальник Централь-ного государственного архива Военно-морского флота майор Александр Алексеевич Самаров и старшие научные сотрудники того же архива: капитан Анатолий Васильевич Соколов, Михаил Никифоров Варфоло-меев и Ирина Алексеевна Бакланова; уточнение современных русских и латинских названий рыб, птиц, млекопитающих и других организмов любезно согласились взять на себя академик Лев Семенович Берг и сотрудник Зоологического института Академии наук СССР Елизавета Владимировна Козлова. Считаю своим долгом принести им мою глубокую благодарность.

ПЕРВАЯ РУССКАЯ АНТАРКТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ 1819-1821 гг.

Первые три десятилетия XIX вознаменовались многочисленными русскими кругосветными плаваниями, большая часть которых была выз-вана наличием русских владений на Алеутских островах, Аляске и гра-ничащих с ней побережьях Северной Америки.
Эти кругосветные путешествия сопровождались крупнейшими географическими открытиями на Тихом океане, поставившими нашу Родину на первое место среди всех других государств в области тихоокеанских исследований того времени океанографической науки вообще. Уже во время первых семи русских кругосветных плаваний - И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского на кораблях "Нева" и "Надежда" (1803-1806), В. М. Головкина на шлюпе "Диана" (1807-1809), М. П. Лазарева на корабле "Суворов" (1813-1816), О. Е. Коцебу на бриге "Рюрик" (1815-1818), Л. А?. Гагемейстера на корабле "Кутузов" (1816-181Э), 3. И. Понафидина на корабле "Суворов" (1816-1818) и В. М. Головкина на шлюпе "Камчатка" (1817-1819) -были исследованы обширные районы Тихого океана и сделаны многочисленные от-крытия новых островов.
Однако оставались еще совершенно неизученными ни русскими, ни иностранными экспедициями обширные пространства трех океанов (Тихого, Индийского и Атлантического) к югу от Южного полярного круга, в то время объединявшиеся под общим наименованием Южного Ледовитого океана, а также самая юго-восточная часть Тихого океана.
Многие иностранные экспедиции XVIII в. стремились, плавая в этих водах, достичь берегов таинственного материка Антарктиды, легендарные сведения о существовании которого были распространены в географиче-ской науке еще с древних времен. Открытию южного материка в значительной мере было посвящено и второе кругосветное плавание (1772- 1775) английского мореплавателя капитана Джемса Кука. Именно мне-ние Кука, доказывавшего в отчете о своем втором плавании, что Ан-тарктиды или не существует, или что ее достичь вообще невозможно, служило причиною отказа от дальнейших попыток открыть шестую часть света, почти полвека вплоть до отправления русской антарктической экспедиции Беллинсгаузена - Лазарева.
Кук, решительно отрицая наличие южного материка, писал: "Я обошел океан южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования материка, который если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса в местах, недоступных для плавания" (Джемс Кук. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. Государственное издательство географической литературы, Москва, 1948 г., стр. 33.). Он считал, что положил конец дальнейшим пояскам южного материка, являвшегося у географов того времени излюбленной темой для рассуждений. В своем послесловии Кук говорит: "Если бы мы открыли материк, мы безусловно в большей степени смогли удовлетворить любопытство многих. Но мы надеемся, что то обстоятельство, что мы его не нашли после всех наших настойчивых исследований, оставит меньше возможности для будущих умозрений (спекуляций) относительно неведомых миров, еще подлежащих открытию" (Соокs II Vоуаgе, II, 1777, стр. 292.).
Подчеркнув успешность экспедиции во многих других отношениях. Кук заканчивает свой труд следующими славами: "уже одного этого бу-дет довольно, чтобы во мнении благожелательных людей считать наше путешествие замечательным, особенно после того, как диспуты о южном континенте перестанут привлекать к себе внимание философов и вызывать у них разногласия" *'**.
Таким образом, роковая ошибка Кука имела своим следствием то, что в конце XVIII и в начале XIX в. господствовало убеждение, что Ан-тарктиды вообще не существует, а все районы, окружавшие Южный полюс, представлялись тогда на карте "белым" пятном. В таких условиях была задумана первая, русская антарктическая экспедиция.

ПОДГОТОВКА ЭКСПЕДИЦИИ
....
Составление плана экспедиции. Трудно сказать, у кого зародилась первая мысль об этой экспедиции и кто явился ее инициатором. Возможно, что идея эта зародилась почти одновременно у нескольких наиболее выдающихся и просвещенных русских мореплавателей того времени - Головкина, Крузенштерна, и Коцебу.
В архивных документах первые упоминания о проектируемой экспедиции встречаются в переписке И. Ф. Крузенштерна с тогдашним русским морским министром маркизом де-Траверсе (Головнин в то .время нахо-дился в кругосветном плавании на шлюпе "Камчатка", из которого он вернулся уже после ухода антарктической экспедиции из Кронштадта).
В письме своем -от 7 декабря 1818 г., первом по времени документе, касающемся данной экспедиции, Крузенштерн, в ответ на сообщение о намеченной посылке русских кораблей к южному и северному полюсам, просит у Траверсе разрешения представить свои соображения об организации такой экспедиции****.
После этого морской министр поручил составление записок об организации экспедиции как Крузенштерну, так и целому ряду других компетентных лиц, в том числе представителю старшего поколения русских мореплавателей-знаменитому гидрографу вице-адмиралу Гавриле Андреевичу Сарычеву. Среди архивных документов имеется также записка; "Краткое обозрение плана предполагаемой экспедиции", не имеющая подписи, но, судя по ссылкам на опыт только что вернувшегося из кру-госветного плавания брига "Рюрик" (пришел в Петербург 3 августа 1818 г.), принадлежащая перу командира последнего - лейтенанту О. Е. Коцебу. По некоторым данным можно полагать, что записка Ко-цебу является наиболее ранней из всех и она предусматривает посылку из России только двух кораблей, причем разделение их намечалось у Гавайских островов, откуда один из кораблей должен был пересечь Тихий океан на запад - к Берингову проливу, второй-на восток, с целью попытаться приблизиться к Южному полюсу.
31 марта 1819 г. Крузенштерн послал морскому министру из Ревеля свою обширную записку на 14 страницах, при сопроводительном пись-ме***. В письме Крузенштерн заявляет, что при его "страсти" к по-добного рода путешествиям, он сам просил бы поставить его во главе экспедиции, однако этому препятствует серьезная болезнь глаз, и что он готов составить для будущего начальника экспедиции подробную инструкцию.
В своей записке Крузенштерн касается двух экспедиций - к Северному и к Южному полюсам, причем каждая из них включает по два корабля. Особенное внимание он, однако, уделяет экспедиции к Южному полюсу, о которой он пишет: "Сия экспедиция, кроме главной ее цели- изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море". Это свое замечание Крузенштерн заключает следующими словами, полными патриотизма и любви к Родине и стремления к ее приоритету: "Славу такого предприя-тия не должны мы допускать отнять у нас; она в продолжении краткого' времени достанется непременно в удел англичанам или французам". По-этому Крузенштерн торопил с организацией этой экспедиции, считал "сие предприятие одним из важнейших, кои когда-либо предначинаемы были... Путешествие, единственно предпринятое к обогащению познаний, имеет, конечно, увенчаться признательностью и удивлением потомст-ва". Однако он все же "после cтрогого обдумывания" предлагает пере-нести начало экспедиции на следующий год, для более тщательной под-готовки ее. Морской министр остался неудовлетворенным целым рядом' предложений Крузенштерна, в частности относительно отсрочки экспе-диции на год и раздельного выхода обеих экспедиций из Кронштадта (министр настаивал на совместном следовании всех четырех кораб-лей до определенного пункта и последующего их разделения по> маршрутам).
Правительство всячески торопило с организацией экспедиции и форсировало ее выход из Кронштадта. В своей записке Крузенштерн наме-чал и начальников обеих "дивизий", направляемых к Южному и Север-ному полюсам. Наиболее подходящим начальником "первой дивизии", предназначенной для открытий в Антарктике, Крузенштерн считал выда-ющегося мореплавателя капитана 2-го ранга В. М. Головкина, но последначальником "второй дивизия", шедшей в Арктику, он намечал О. Е. Коцебу, своим плаванием в северных широтах на "Рюрике" дока-завшем ово" выдающиеся качества мореплавателя и ученого моряка. Ввиду отсутствия Головкина, Крузенштерн предлагал взамен назначить своего бывшего соплавателя капитана 2-го ранга Ф. Ф. Беллинсгаузена, командовавшего тогда одним из фрегатов на Черном море. По этому по-воду Крузенштерн писал: "Наш флот, конечно, богат предприимчивыми л искусными офицерами, однако из всех тех, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравняться с Беллинсгаузеном" *.
Правительство, однако, не последовало этому совету, и начальником первой дивизии был назначен ближайший помощник Крузенштерна по кругосветной экспедиции на корабле "Надежда"- капитан-командор М. И. Ратманов, а начальником второй - капитан-лейтенант М. Н. Васильев.Ратманов, незадолго до своего назначения потерпевший корабле-крушение у мыса Скагена при возвращении из Испании, находился в Копенгагене и здоровье его было в расстроенном состоянии. Он просил по этому случаю не посылать его> в дальнее плавание, и, в свою оче-редь, выдвинул кандидатуру Ф. Ф. Беллинсгаузена.
Выбор кораблей. Как уже отмечалось, по желанию правительства обе экспедиции снаряжались в весьма спешном порядке, ввиду чего в состав их были включены не специально построенные для плавания зо льдах парусные корабли, а находившиеся в постройке шлюпы, предна-значавшиеся для отправления в обычные кругосветные плавания. Первая дивизия состояла из шлюпов "Восток" и "Мирный", вторая из шлюпов "Открытие" и "Благонамеренный". Основные данные этих шлюпов приведены в табл. 1.
В отношении однотипного с "Востоком" шлюпа "Камчатка" В. М. Головин пишет: "Морское ведомство определило нарочно построить для предназначенного путешествия военное судно ш> фрегатскому распо-ложению, с некоторыми только переменами, кои были необходимы по роду службы, судну сему предстоящей"; в другом месте он говорит, что "ве-личиною сей шлюп равнялся посредственному фрегату" *. М. П. Лаза-рев в письме к своему другу и бывшему соплавателю А. А. Шестакову отмечает, что "Восток" был построен по плану прежних фрегатов "Ка-стор" и "Поллукс" (постройки 1807 г.), но с тою разницею, что на нем верхняя палуба была сплошная, без разрезных шкафутов. Лазарев счи-тал, что "судно, сие вовсе неудобное к такому предприятию по малой вместительности своей и тесноте как для офицеров, так и для коман-ды" **. Шлюп "Восток" (как и целая серия однотипных шлюпов "Камчатка", "Открытие", "Аполлон") был построен корабельным инженером В. Стоке (англичанином на русской службе) и на практике оказался мало удачным. Беллинсгаузен сетует на то., что морской министр признал выбор этого шлюпа удачным только потому, что однотипный шлюп "Кам-чатка" уже находился в кругосветном плавании с В. М. Головкиным, между тем как последний в уже цитированном своем труде жалуется на не вполне удовлетворительные мореходные качества своего шлюпа. Бел-линсгаузен неоднократно останавливается на целом ряде конструктивных недостатков шлюпа "Восток" (излишняя высота рангоута, недостаточная прочность корпуса, плохой материал, небрежная работа) и прямо обви-няет Стоке в наличии этих недостатков. Так, по поводу неисправности румпеля он пишет: "неблагонадежность румпеля даказывает нерадение корабельного мастера, который, забыв священные обязанности службы и человечества, подвергал нас гибели" ***. В другом месте, по поводу не-достаточной высоты комингсов люков на верхней палубе, он бросает Стоке обвинение в отрыве от практики. "Таковые и другие встречающие-ся ошибки в построении происходят более от того, что. корабельные ма-стера строют корабли, не быв никогда сами в море, и потому едва ли одно судно выйдет из их рук в совершенстве". Шлюп "Восток" был построен из сырого соснового леса и не имел никаких особых скреплений, кроме обыкновенных; подводная часть была скреплена и снаружи обши-та медью, причем эти работы были выполнены уже в Кронштадте рус-ским корабельным мастером Амосовым. Корпус шлюпа "Восток" оказал-ся слишком слабым для плавания во льдах и в условиях непрерывной штормовой погоды и его приходилось неоднократно подкреплять, пере-гружать все тяжести в трюм, ставить дополнительные крепления и уменьшать площадь парусности. Несмотря на это, к концу плавания "Восток" сделался так слаб, "что дальнейшие покушения к зюйду каза-лись почти невозможными. Беспрестанное отливание воды изнуряло лю-дей чрезвычайно... Гниль показалась в разных местах, притом и получен-ные от льдов толчки принудили капитана Беллинсгаузена оставить по-'иски слишком мясяцем прежде и думать о возвращении"*****. "Шлюп имел сильное движение, вадервельсовые пазы, при каждом наклонении с боку на бок, чувствительно раздавались" - пишет Беллинсгаузен 1 декабря 1820 г.* Шлюп даже не имел дополнительной ("фаль-шивой") наружной обшивки**, чего требовал при подготовке к экспе-диции М. П. Лазарев, наблюдавший за снаряжением обоих шлюпов ввиду того, что назначение Беллинсгаузена состоялось лишь за 42 дня до выхода экспедиции из Кронштадта.
Несмотря на такие неудовлетворительные конструктивные и мореходные качества шлюпа, русские военные моряки с честью выполнили сложное задание и полностью завершили обход всего антарктического водного пространства. Беллинсгаузену неоднократно приходилось раздумывать над вопросом, следует ли на столь поврежденном корабле все снова и снова форсировать ледяные поля, но каждый раз он находил "одно утешение в мысли, что отважность иногда ведет к успехам" и неуклонно и твердо вел свои корабли к намеченной цели.
Зато прекрасные мореходные качества показал второй шлюп-"Мирный", построенный русским корабельным мастером Колодкиным в Лодейном поле. Вероятно, проект этого корабля был составлен замеча-тельным русским корабельным инженером И. В. Курепановым, который строил в Лодейном поле однотипный шлюп "Благонамеренный" (всего построил за свою службу 8 парусных линейных кораблей, 5 фрегатов и много мелких судов); Колодкин был только исполнителем этого проекта. Шлюп "Мирный" имел значительно меньшие размеры, и перво-начально числился в списках флота в качестве транспорта "Ладога". Он был несколько перестроен, чтобы придать ему внешний вид военного1 корабля. Кроме того, командир его, прекрасный практик морского дела лейтенант М. П. Лазарев, приложил много стараний в подготовительный период перед отправлением в дальнее плавание, чтобы улучшить море-ходные качества этого шлюпа (он был снабжен второй обшивкой, сосновый руль был заменен дубовым, были поставлены добавочные крепления корпуса, такелаж был заменен более прочным и т. д.), построенного, правда, из хорошего соснового леса с железным креплением, но рассчи-танного для плавания в Балтийском море. М. П. Лазарев дает положи-тельную оценку своему шлюпу: однотипные "Мирный" и "Благонамерен-ный", по его словам, "оказались впоследствии самыми удобнейшими из всех прочих как по крепости своей, так вместительности и покою: один лишь недостаток против "Востока," и "Открытия" был ход", и далее: "сво1-им же шлюпом я был очень доволен", и "стоя в Рио-де-Жанейро, капи-тан Беллинсгаузен почел за нужное для скрепления "Востока" приба-вить ещё 18 книц и стандерсов; "Мирный" же ничем не жаловался" ****. И Беллинсгаузен и Лазарев неоднократно сетуют на то обстоятельство, что в обе дивизии были включены по два совершенно разнотипных кораб-ля, значительно друг от друга -отличающиеся по скорости хода. Беллинс-гаузен пишет по поводу переименования транспорта "Ладога" в шлюп "Мирный": "не взирая на сие переименование, каждый морской офицер видел, какое должно быть неравенство в ходу с шлюпом "Востоком", следовательно, какое будет затруднение оставаться им в соединении и какая от сего долженствовала произойти медленность в плавании".
Лазарев выражается более резко: "для чего посланы были суда, которые должны всегда держаться .вместе, а между прочим такое неравенство в ходу, что один должен беспрестанно' нести все лисели и через то натр уж-дать рангоут, пока сопутник ело несет паруса весьма малые и дожидается? Эту загадку предоставляю тебе самому отгадать, а я не знаю" *. А загадка разрешалась малой морской опытностью тогдашнего морского министра Траверсе, приведшего сначала Черноморский флот, которым он командовал, а затем и весь русский флот к упадку по сравнению с пред-шествующим блестящим периодом Ушакова и Сенявина, и последующим, не менее славным, периодом Лазарева, Нахимова и Корнилова.
Лишь благодаря изумительному морскому искусству М. П. Лазарева шлюпы ни разу не разлучались за все время плавания, несмотря на исключительно плохие условия видимости в антарктических водах, тем-ные ночи и непрерывные штормы. Беллинсгаузен, представляя еще в пути из Порт-Жаксона командира "Мирного" к награждению, особенно подчеркивал именно это неоценимое качество М. П. Лазарева.

КОМПЛЕКТОВАНИЕ ЭКСПЕДИЦИИ ЛИЧНЫМ СОСТАВОМ
Еще И.Ф.Крузенштерн писал о подборе личного состава для первой русской кругосветной экспедиции: "Мне советовали принять несколько и иностранных матрозов; но я, зная преимущественные свойства Российских, коих даже и английским предпочитаю, совету сему последовать не согласился. На обоих кораблях, кроме ученых Горнера, Тилеаиу-oса и Либанда, в путешествии нашем ни одного иностранца не было1". На кораблях же Беллинсгаузена и Лазарева вообще не было ни одного иност-ранца. Это обстоятельство подчеркивает участник экспедиции профессор Казанского университета Симонов, который в своем слове, произнесен-ном на торжественном заседании в этом университете в июле 1822 г., заявил, что все офицеры были русские, и, хотя некоторые из них носили иностранные фамилии, но "будучи дети российских подданных, родив-шись и воспитавшись в России, не могут быть названы иностранцами". Правда, по приглашению русского правительства на корабли Беллинсгау-зена, при стоянке их в Копенгагене, должны были прибыть два немецких ученых, но в последний момент, очевидно испугавшись предстоявших трудностей, они от участия в экспедиции отказались. По этому поводу Беллинсгаузен высказывается следующим образом: "В продолжении все-го путешествия мы всегда сожалели, что не позволено было идти с нами двум студентам по- части Естественной истории, из русских, которые сего желали, а предпочтены им неизвестные иностранцы ****.
Все участники экспедиции, как офицеры, так и матросы, являлись добровольцами. Ф. Ф. Беллинсгаузен получил назначение начальником первой дивизии и поднял на шлюпе "Восток" свой брейд-вымпел почти в самый последний момент, незадолго до ухода в плавание. Поэтому он не смог по своему желанию подобрать офицерский состав и взял с собою из Черного моря лишь своего бывшего помощника на фрегате "Флора"- капитан-лейтенанта И. И. Завадовского, а прочие офицеры уже были назначены на "Восток" по рекомендации различных начальствующих лиц. М. П. Лазарев, вступивший в командование шлюпом "Мирный" не-сколько ранее, находился в лучших условиях и имел возможность более-тщательно подобрать своих помощников, причем некоторые из них на^ столько с ним отдавались, что были приглашены участвовать в его третьем кругосветном плавании на фрегате "Крейсер" с 1822 по 1825 г. (лейтенант Анненков и мичман Куприянов, а Анненков - и на корабле "Азов").

КРАТКИЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ОБ УЧАСТНИКАХ ЭКСПЕДИЦИИ
* * *
Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен. Начальник экспедиции и командир шлюпа "Восток" Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен родился в 1779 г. на острове Эзель (ныне остров Хиума, входящий в состав Эстонской ССР),. близ города Куресааре (Аренсбург). Часть своего детства он про-вел в этом городе, часть - в доме своих родителей, в его окрестностях.. Он с раннего детства мечтал быть моряком и всегда говорил о себе: "Я родился среди моря; как рыба не может жить без воды, так и я не могу жить без моря". Его мечте суждено было исполниться; с юности до-преклонных лет и самой своей смерти он почти ежегодно находился в море. В десятилетнем возрасте он поступил кадетом в Морской корпус, находившийся тогда в Кронштадте; в 1795 г. был произведен в гардема-рины, а в 1797 г. - в первый офицерский чин мичмана. Еще будучи гардемарином, он совершил плавание к берегам Англии, а затем, вплоть до 1803 г., находясь на различных судах Ревельской эскадры, плавал по Балтийскому морю. Успехами в науках и по службе Беллинсгаузен об-ратил на себя внимание командующего флотом вице-адмирала Ханыко-ва, который рекомендовал его к назначению на корабль "Надежда", находившийся под командованием И. Ф. Крузенштерна, для участия в первой русской кругосветной экспедиции. В "Предуведомлении" к опи-санию своего кругосветного плавания Крузенштерн дает следующую" оценку Беллинсгаузену: "Все почти карты рисованы сим последним ис-кусным офицером, который в то же время являет в себе способность хо-рошего гидрографа; он же составил и генеральную карту". В централь-ном Военно-морском музее хранится целый атлас с многочисленными под-линными картами молодого Беллинсгаузена. Способности гидрографа " штурмана Ф. Ф. Беллинсгаузен выказывал неоднократно и впоследствии.
После возвращения из кругосветного плавания в 1806 г., в чине капитан-лейтенанта, Беллинсгаузен плавал в течение 13 лет в должности, командира на различных фрегатах сначала на Балтийском море, а с 1810 г.- на Черном море, где принимал участие в боевых действиях у? Кавказского побережья. На Черном море он уделял большое внимание гидрографическим вопросам и много содействовал составлению и исправлению карт. В 1819 г., командуя фрегатом "Флора", он получил ответственное поручение командующего флотом: определить географическое положение всех приметных мест и мысов. Однако это поручение ему вы-полнить не пришлось ввиду срочного вызова морским министром в Петербург для нового назначения. 23 мая 1819 г. капитан 2-го ранга Ф. Ф. Беллинсгаузен вступил в командование шлюпом "Восток" и одно-временно принял начальство над антарктической экспедицией. Ему в это время было 40 лет, и он находился в полном расцвете своих сил и спо-собностей. Служба в молодые годы под командованием опытного старого моряка адмирала Ханыкова, участие в первом русском кругосветном плавании под руководством И. Ф. Крузенштерна, наконец, 13-летнее са-мостоятельное командование кораблями выработали основные деловые и личные особенности Беллинсгаузена. Современники рисуют его смелым, решительным, знающим свое дело командиром, прекрасным моряком и ученым гидрографом-штурманом, истинным русским патриотом. Вспоми-ная совместное плавание, М. П. Лазарев впоследствии "не называл ега иначе. как искусным, неустрашимым моряком", но к этому не мог не при-бавить, что од был "отличный, теплой души человек" *. Такая высокая оценка, исходившая из строгих уст одного из крупнейших русских флото-водцев - М. П. Лазарева, многого стоит. Свою гуманность Беллинсгау-зен проявлял неоднократно: в жестокий век аракчеевщины он за время кругосветного плавания не применил ни разу телесного наказания по от-ношению к подчиненным ему матросам, а впоследствии, занимая высокие должности, всегда проявлял большую заботу к нуждам рядового состава. С М. П. Лазаревым его связывали сердечные, дружественные отношения, и за весь период совместного плавания, насколько известно, лишь один раз между начальником экспедиции и его ближайшим помощником воз-никли разногласия: несмотря на исключительную собственную смелость и опытность, М. П. Лазарев считал, что Беллинсгаузен слишком риску-ет, маневрируя большими ходами между ледяными полями в условиях плохой видимости. В своих замечаниях о плавании, к сожалению до нас не дошедших, М. П. Лазарев говорил: "хотя мы смотрели с величайшим тщанием вперед, но итти в пасмурную ночь по 8 миль в час казалось мне не совсем благоразумно-" **. На это замечание Беллинсгаузен отве-чает: "Я согласен с сим мнением лейтенанта Лазарева и не весьма был равнодушен в продолжение таких ночей, но помышлял не только о на-стоящем, а располагал действия так, чтобы иметь желаемый успех в предприятиях наших и не остаться во льдах во время наступающего равноденствия" ***.
Вернувшись из исключительно удачного плавания прославленным открывателем новых земель и самой таинственной Антарктиды, Ф. Ф. Беллинсгаузен первое время, повидимому, занимался обработкою своих замечаний, шханечных журналов и воспоминаний своих со-плавателей, так как в это время он занимал различные бере-говые должности, что было для него необычно; в конце 1824 г. он представил Адмиралтейскому департаменту описание своего путе-шествия с приложением карт и рисунков. Однаш, как уже указывалось в предисловии, несмотря на исключительный интерес к этому труду и ходатайство Морского штаба об его издании, он тогда не был напечатан. Можно думать, что восстание декабристов настолько испугало и
oотвлекло в то время Николая I и все высшее морское начальство, что все другие вопросы были на время отложены (издание состоялось лишь через 10 лет после возвращения экспедиции, в 1831 г.).
Вся дальнейшая служба Беллинсгаузена (в отличие от других знаменитых мореплавателей, как, например, Крузенштерна, Головкина и .Литке, посвятивших себя более научной деятельности и береговой службе) протекала в почти непрерывных плаваниях, строевой и боевой служ-бе и на высших командных должностях. Это> был настоящий строевой командир. В 1826-1827 гг. мы видим его командующим отрядом судов в Средиземном море; в 1828 г., будучи контр-адмиралом и командиром гвардейского экипажа, он вместе с последним выступил из Петербурга сухим путем и прошел через всю Россию на Дунай для участия в войне с Турцией. На Черном море он играл руководящую роль в осаде турец-кой крепости Варны, а затем, имея свой контр-адмиральский флаг на кораблях "Пармен" и "Париж",- и во взятии этой крепости, а также ряда других городов и крепостей. В 1831 г., уже вице-адмиралом, Бел-линсгаузен является командиром 2-й флотской дивизии и ежегодно крейсирует с нею в Балтийском море.
В 1839 г. он назначается на высший строевой пост в Балтийском море - главным командиром Кронштадтского порта и Кронштадтским военным губернатором. Эта должность совмещалась с ежегодным назначением командующим Балтийским флотом на время летних плаваний, и вплоть до самой своей смерти (в возрасте 73 лет, в 1852 г.) Беллинсгау-зен продолжал выходы в море для боевой подготовки подведомственного ему флота.
Как главный командир Кронштадтского порта, адмирал (с 1843 г.) Беллинсгаузен принял исключительно большое участие в строительстве новых гранитных гаваней, доков, гранитных фортов, готовя Балтийскую твердыню к отпору нашествия западноевропейской коалиции, точно так же как подобную же задачу выполнял его прежний соплаватель адмирал .М. П. Лазарев на юге-в Севастополе. Беллинсгаузен усердно трениро-вал свой флот и для улучшения качества артиллерийской стрельбы раз-работал и вычислил специальные таблицы, изданные под названием "О прицеливании артиллерийских орудий на море". Как уже отмечалось, Беллинсгаузен был прекрасным моряком и до конца дней своих умело тренировал своих командиров в маневрировании и эволюциях. Со-временники, участвовавшие в этих эволюциях, давали ему аттестацию
Нo "мастер своего дела", а присутствовавший на морских маневрах 1846 г. шведский адмирал Норденшельд воскликнул: "Я держу пари с кем угод-но, что этих эволюции не сделает ни единый флот в Европе". К чести старого адмирала нужно сказать, что- он высоко ценил смелость и иници-ативу молодых командиров, и когда в 1833 г. во время осеннего пла-вания в устье Финского залива в бурную ненастную ночь командир фре-гата "Паллада", будущий знаменитый флотоводец П. С. Нахимов, под-нял своему адмиралу сигнал "Флот идет к опасности", последний беспре-кословно изменил курс всей кильватерной колонны, благодаря чему эскадра была спасена от аварии на камнях.
Ф. Ф. Беллинсгаузен всю жинзь интересовался географическими воп-росами, читал все описания кругосветных плаваний и переносил на свою карту все новые открытия. Его имя значится среди первых избранных действительных членов Русского Географического общества, причем ре-комендацию для приема в члены ему дали адмиралы Ракорд и Вран-гель *.
Конечно, Беллинсгаузену нехватало таланта и широты масштабов, свойственных М. П. Лазареву; он не являлся флотоводцем в полном смысле этого слова и не создал на Балтике такой прославленной морской школы с целою плеядою знаменитых моряков (Нахимов, Корнилов, Истомин, Бутаков и др.), как Лазарев на Черном море, но он оставил заметный след в истории русского флота и высоко поднял мировой авто-ритет русских мореплавателей и русской океанографической и гидрогра-фической науки своим замечательным плаванием к Южному полюсу.
В бытность свою главным командиром в Кронштадте он проявлял много заботы о подъеме культурного уровня морских офицеров, в частно-сти он был основателем одной из крупнейших русских библиотек того времени - Кронштадтской морской библиотеки. Его большому практи-ческому опыту многим обязаны своим успехом русские кругосветные экспедиции того периода, когда ему было подведомственно их снаряже-ние в Кронштадте.
Характерны для Беллинсгаузена его гуманность по отношению к матросскому составу и постоянная забота о нем: в Кронштадте он зна-чительно улучшил бытовые условия команд постройкой казарм, устройством госпиталей, озеленением города. Особенно много им сделано было для улучшения питания матросов. Он добился увеличения мясного пай-ка и широкого развития огородов для снабжения овощами. После смерти адмирала на его письменном столе нашли записку следующего содержа-йия: "Кронштадт надо обсадить такими деревьями, которые цвели бы прежде, чем флот пойдет в море, дабы на долю матроса досталась ча-стица летнего древесного запаха"**. В 1870 г. Ф. Ф. Беллинсгаузену был установлен памятник в Кронштадте***.

Михаил Петрович Лазарев. Ближайшим помощником капитана Беллинсгаузена по экспедиции и командиром шлюпа "Мирный" был лейтенант Михаил Петрович Лазарев, впоследствии знаменитый флотоводец и создатель целой морской школы. М. П. Лазарев родился в 1738 г. в семье небогатого владимирского дворянина. Имея около 10 лет от роду, Лазарев был отдан в Морской корпус, и в 1803 г. призведен в гардема-рины *****. В числе наиболее способных выпускников корпуса он был в 1804 г. командирован на суда английского флота для практического изучения военно-морского дела. На английском флоте Лазарев пробыл четыре года, непрерывно находясь в плавании в Вест-Индии и на Атлан-тическом океане, и участвовал в боевых действиях против французов. За это время он был (в 1805 г.) произведен в первый офицерский чин мичмана. В Россию Лазарев вернулся, имея большой практический и боевой опыт; однако, в />тличие от некоторых других русских морских офицеров, также проплававших на английских судах, он не стал слепым поклонником иностранщины, а навсегда остался подлинным русским патриотом, и в дальнейшей своей службе всегда боролся против оказа-ния предпочтения иностранцам, служившим тогда в большом числе в русском флоте,-немцам и грекам. Как опытному моряку, Лазареву уже в 1813 г. вверили в командование корабль Русско-американской компа-нии "Суворов", на котором он, 25-летним молодым человеком, совершил самостоятельно четырехлетнее кругосветное плавание - следующее по счету в русском флоте после кругосветных экспедиций Крузенштерна - Лисянокого и Головкина. Вот как расценивался в то время Лазарев его современниками: "Все отдавали полную справедливость отличным зна-ниям лейтенанта Лазарева по морской части; он считался одним из пер-вых офицеров в нашем флоте, и был действительно таков, обладая в вы-сокой степени всеми нужными для этого качествами" *. Естественно, что на лейтенанта М. П. Лазарева пал выбор при назначении командира второго шлюпа в ответственную антарктическую экспедицию 1819- 1821 гг. Выбор этот оказался чрезвычайно удачным. Благодаря высоко-му мореходному искусству Лазарева оба шлюпа смогли, ни разу не рас-ставаясь (за исключением отдельного плавания Лазарева, совершенного по приказанию начальника экспедиции), столь белстяще закончить это труднейшее плавание. Беллинсгаузен высоко ценил своего ближайшего помощника и сотоварища: в своей книге он неоднократно подчеркивает его исключительное искусство в управлении под парусами, что давало возможность тихоходному шлюпу "Мирный" все время следовать совмест-но с более быстроходным шлюпом "Восток". Когда же оба шлюпа следова-ли в Порт-Жаксон различными маршрутами, то Лазарев пришел в этот порт всего лишь через неделю после прибытия туда Беллинсгаузена. Ка-чества командира и воспитателя молодых офицеров в это плавание ярко проявлялись Лазаревым, о чем образно повествует мичман П. М. Ново-сильский, которому командир пришел на помощь при сложном маневри-ровании среди плавающих льдов: "каждая секунда приближала нас к страшно мелькавшей из-за тумана ледяной громаде... В эту самую ми-нуту вошел на палубу М. П. Лазарев. В одно мгновение я объяснил начальнику, в чем дело, и спрашивал приказания. - Постойте! - сказал он хладнокровно. - Как теперь смотрю на Михаила Петровича: он осу-ществлял тогда в полной мере идеал морского- офицера, обладавшего всеми совершенствами! С полной самоуверенностью, быстро взглянул он вперед... взор его, казалось, прорезывал туман и пасмурность... - Спу-скайтесь!- сказал он спокойно"**.
На участие в экспедиции он смотрел с чрезвычайной ответственностью и, как истинно русский патриот, прилагал все усилия к тому, чтобы высоко поднять авторитет своей Родины и завоевать ей славу и на поприще научной экспедиции. Он говорил: "Кук задал нам такую задачу, что мы принуждены были подвергаться величайшим опасностям, чтоб, как говорится, не ударить в грязь лицом" *. И действительно, русские моряки блистательно провели плавание. М. П. Лазарев мот с полным правом воскликнуть: "Каково ныне Русачки наши ходят?".
Представляя Лазарева к награждению, Беллинсгаузен писал морскому министру: "Во все время плавания нашего, при беспрерывных ту-манах, мрачности и снеге, среди льдов, шлюп "Мирный" всегда держал-ся в соединения, чему по сие время примеру не было, чтобы суда, пла-вающие столь долговременно при подобных погодах, не разлучались, и потому поставляю долгом представить вам о таковом неусыпном бдении лейтенанта Лазарева" ***.
По возвращении из экспедиции Лазарев был произведен через чин непосредственно из лейтенантов в капитаны 2-го ранга и получил еще ряд наград. Но недолго Лазарев высидел на берегу: уже через год, в 1822 г., мы видим еп> снова на палубе корабля-теперь уже в должности начальника кругосветной экспедиции и командира фрегата "Крейсер". Лазарев был одним из очень немногих русских офицеров, совершивших три кругосветных плавания, и единственным, трижды обогнувшим зем-ной шар в должности командира. Фрегат "Крейсер" вернулся через три года в Кронштадт в таком исключительном порядке, что на него все смотрели, как на недосягаемый образец. На "Крейсере" зародилась дружба двух великих моряков - Лазарева и Нахимова, который был тогда в чине мичмана. После возвращения из этого третьего кругосвет-ного плавания капитан 1-го ранга Лазарев назначается командиром лучшего и новейшего линейного корабля "Азов", на котором переходит из Архангельска в Кронштадт, а еще через год, в 1827 г., направляется в составе эскадры контр-адмирала Гейдеиа к берегам Греции. Здесь Лазарев в качестве командира "Азова" и одновременно начальника штаба эскадры особенно отличился храбростью и умелым маневрирова-нием в Наваринском бою, за что получает чин контр-адмирала. На "Азове" с Лазаревым плавали лучшие представители его морской шко-лы - будущие прославленные адмиралы Нахимов, Корнилов и Исто-мин. Впервые в истории русского флота, кораблю Лазарева было при-своено высшее боевое отличие - Георгиевский флаг. В 1829 г. Лаза-рев впервые командует эскадрой и с нею возвращается в Кронштадт.
В 1832 г. он переводится в Черноморский флот, сначала на должность начальника штаба, а в 1837 г. - уже вице-адмиралом - назна-чается командиром Черноморского флота и портов и николаевским и се-вастопольским военным губернатором.
Здесь, на южных рубежах нашей Родины, широко развернулась энергичная деятельность Лазарева как флотоводца, воспитателя личного состава, строителя флота, портов и крепостей. Семнадцать лет стоял он во главе Черноморского флота и довел его до блестящего состояния. Этот период в истории Черноморского флота принято называть "Лазарев-ской эпохой". Опираясь на лучших офицеров своей школы, он подгото-вил черноморский театр военных действий, корабельный и личный со-став Черноморского флота к отпору чужеземного нашествия - Крымской войне 1853-1856 гг. Тем же самым, но с меньшим блеском и талантом, в этот же период занимался на Балтийском театре Беллинсгаузен. В один и тот же день в 1843 г. оба бывших антарктических мореплава-теля были произведены в полные адмиралы. Почти одновременно они и окончили жизненный путь (Лазарев в 1851 г., Беллинсгаузен в 1852 г.), лишь немного не дожив до боевого испытания созданной ими обороны русских морских границ.
Михаил Петрович Лазарев в Николаеве и Севастополе много потрудился над тем, чтобы создать культурные условия жизни офицерам и матросам. Любимым его детищем была Севастопольская морская биб-лиотека. За свои географические заслуги в кругосветных плаваниях Ла-зарев был избран в 1850 г. почетным членом Русского Географического общества *..
Среди постоянных плаваний, боевых подвигов и крупной государственной деятельности Лазареву не оставалось времени для обобщения своих мыслей в научных трудах. Он обладал, однако, хорошим литера-турным даром и острой наблюдательностью, что видно из содержания его писем к А. А. Шестакову **. Его официальный отчет за время от-дельного плавания с 5 марта по 7 апреля 1819 г. был при подготовке к печати кем-то сильно искажен, а подлинник до нас не дошел.
В честь Лазарева в его любимом Севастополе в 1870 г. был поставлен памятник, возвышавшийся над Севастопольской южной бухтой и созданным им "Лазаревским адмиралтейством" ****.
Сведения о прочих участниках экспедиции. Среди офицерского состава шлюпа "Восток" наиболее выдающимися личностями были помощник командира капитан-лейтенант Иван Иванович Завадовский **** и лей-тенант Константин Петрович Торсон.
И. И. Завадовский был взят Беллинсгаузеном с Черного моря, где он тоже был его помощником на фрегате "Флора"; он являлся участником боевых действий в Эгейском и Средиземном морях на эскадрах знаменитых русских флотоводцев адмиралов Ушакова и Сенявина; впоследствии он вернулся на Черное море, и последняя должность, которую он занимал в чине контр-адмирала перед выходом в 1829 г. в отставку, была должность командующего Дунайской флотилией. К. П. Торсон был чрезвычайно знающим и культурным морским офицером, и в своем опи-сании путешествия Беллинсгаузен наиболее часто упоминает именно о нем, в связи с его бдительностью на вахте и наличием чувства ответствен-ности к служебным поручениям, которые ему давались. Торсон являл-ся одним из морских офицеров-декабристов, был осужден в 1826 г. на каторгу и скончался в Селенгинске в 1852 г. К чести Беллинсгаузена нужно сказать, что, несмотря на выход в свет описания путешествия .только в 1831 г., уже после восстания, фамилия Херсона везде сохране-на без всяких комментариев, и лишь остров Торсона был переименовал в остров ВысО'Кий.
Лейтенант Аркадий Сергеевич Лесков был еще два раза назначаем в кругосветные плавания.
Большинство офицеров впоследствии сравнительно рано вышло в отставку.
На шлюпе "Восток" в плавании находился еще выдающийся астроном - профессор Казанского университета Иван Михайлович Симонов * (1794-1855) и художник Павел Николаевич Михайлов (1786-1840), впоследствии академик живописи. Первый из них оставил после себя ряд крупных научных трудов ("О разности температуры в южном и се-верном полушарии", а также неопубликованные "Записки о кругосвет-ном плавании"); в конце жизненного пути Симонов был назначен рек-тором Казанского университета, сменив в этой должности гениального математика Лобачевского; он передал Казанскому университету свои богатые этнографические коллекции, собранные во время плавания.
Из состава офицеров шлюпа "Мирный" с М. П. Лазаревым в кругосветное плавание на фрегате "Крейсер" пошли лейтенанты Михаил Дмитриевич Анненков и Иван Антонович Куприянов; последний был впоследствии одно время главным правителем Российско-американской компании, затем командовал различными кораблями и бригадами кораб-лей и в 1857 г., в чине вице-адмирала, скончался; Анненков под началь-ством Лазарева отличился на корабле "Азов" з Наваринском бою и в течение трех лет командовал бригом в его эскадре.
Мичман П. М. Новосильский, написавший анонимную книжкуа "Южный полюс", вскоре после возвращения из кругосветного плавания был . назначен преподавателем высшей математики, астрономии и навигации в Морском кадетском корпусе, и в 1825 г., выдержав в Петербургском университете экзамены, перешел на службу в Министерство народного просвещения.
На шлюпе "Мирный" в плавании находился также иеромонах Дионисий (не упомянутый в книге Беллинсгаузена).
По невыясненной причине (возможно, что по вине редакторов первого издания) в книге Беллинсгаузена были перечислены лишь фамилии .офицеров, участвовавших в экспедиции, в то время как Крузенштерн и Лисянекий помещали и списки матросов. Крузенштерн объяснял это обстоятельство следующими словами: "Я поставляю обязанностью поме-стить здесь не только имена офицеров, но и служителей, которые все добровольно первое сие столь далекое путешествие предприняли"4'"*.
Считаем необходимым исправить эту несправедливость и приводим полный список матросского состава экспедиции.

1. ШЛЮП "В О С Т О К"

1. Унтер-офицеры: подштурмана Андрей Шеркунов и Петр Крюков, шхиперский помощник Федор Васильев, фельдшер 1 клссса Иван Степанов. 2. Квартирмейстеры: Сандаш Анеев, Алексей Алдыгин, Мартын Сте-панов, Алексей Степанов, флейщик Григорий Дианоз, барабанщик Леонтий Чуркин.
3. Матросы 1 статьи: рулевой Семен Трофимов; марсовые Губей Абдулов, Степан Сазанов, Петр Максимов, Кондратий Петров, Олав Ран-гопль, Пауль Якобсон, Леон Дубо-вский, Семен Гуляев, Григорий Анань-ин, Григорий Елсуков, Степан Филиппов, Сидор Лунин, Матвей Хандукоз, Коидратий Борисов, Еремей Андреев, Данила Корнев, Сидор Ва-сильев, Данила Лемантов, Федор Ефимов, Христиан Ленбекил, Ефим Гладкий, Мартын Любим, Гаврила Галкин, Юсуп Юсупов, Габит Немя-сов, Прокофий Касаткин, Иван Кризов, Матвей -Лезов, Мафусаил Май-Избай, Никифор Аглоблин, Никита Алунин, Егор Киселев *, Иван Сал-тыков, Иван Шолохов, Демид Антонов, Абросим Скукка, Федор Кудря-хин, Иван Яренгин, Захар Попов, Фил и мои Быков, Василий Кузнецов, Алексей Коневалов, Семен Гурьянов, Иван Паклин, Иван Гребенников, Яков Бизанов, Михаил Точилов, Матвей Попов, Елизар Максимов, Петр Иванов, Григорий Васильев, Михаил Тахашиков, Петр Палицин, Денис Южаков, Василий Соболев, Семен Хмельников, Матвей Рожин, Севасть-ян Чигасов, Данила Степанов, Варфоломей Копылов, Спиридон Ефре-мов, Терентий Иванов, Лар.ион Нечаев, Федот Разгуляев, Василий Анд-реев, Кирилл Сапожников, Александр Барешков, Алексей Шиловский, Афанасий Кириллов.
4. Различные мастеровые: слесарь Матвей Губим, тиммерман Василий Краснопевов, кузнец Петр Курлыгин, плотник Петр Матвеев, коно-патчик Родион Аверкиев, парусник Данила Мигал кин, куп ар Гаврила Данилов.
5. Канониры: артиллерии унтер-офицеры Илья Петухов и Иван Корнильев, бомбардир Леонтий Маркелов, канониры 1 статьи Захар Краони-цын, Ян Яиылевич, Якуб Белевич, Егор Васильев, Василий Капкин, Фек-лист Алексеев, Семен Гусаров, Степан Яцыновский, Никита Лебедев, Глеб Плысов и Иван Барабанов.

2. Ш Л Ю П "М И Р Н Ы И"

1. Боцмана и унтер-офицеры: боцман Иван Лосяков, баталер сержаятского ранга Андрей Давыдов, фельдшер 1 класса Василий Понома-рев, слесарь Василий Герасимов, шхиперский помощник Василий Трифа-нов, штурманский помощник Яков Харлав.
2. Квартирмейстеры: Василий Алексеев, Назар Рахматулов, барабанщик Иван Новинский.
3. Матросы 1 статьи: Абашир Яншин, Платон Семенов, Арсентий Филиппов, Спиридон Родионов, Назар Аталинов, Егор Берников, Габи-дулла Мамлинеев, Григорий Тюков, Павел Мохов, Петр Ершев, Федор Павлов, Иван Кириллов, Матвей Мурзин, Симон Таус, Иван Антонов, Демид Улышев, Василий Сидоров, Батарша Бадеев, Лаврентий Чупра-яов, Егор Барсуков, Яков Кириллов, Осип Колтаков, Маркел Естигнеев, Адам Кух, Николай Волков, Григорий Петунии, Иван Леонтьев, Анисим Гаврилов, Ларион Филиппов, Томас Бунганин, Данила Анохин, Федор Бартюков, Иван Козьминский, Фрол Шавырин, Архип Пал мин, Захар Иванов, Василий Курчавый, Филипп Пашков, Федор Истомин, Демид Чир-ков, Дмитрий Горев, Илья Зашанов, Иван Козырев, Василий Семенов.
4. Различные мастеровые: слесарь Василий Герасимов, плотники Федор Петров и Петр Федоров, конопатчик Андрей Ермолаев, парусни-к Александр Темников, купор Потап Сорокин.
5. Канониры: артиллерии старший унтер-офицер Дмитрий Степанов; канониры 1 статьи Петр Афанасьев, Михаил Резвый, Василий Степанов, Василий Куклия, Ефим Воробьев, Иван Сарапов.

СНАБЖЕНИЕ ЭКСПЕДИЦИИ
* * *
Несмотря на большую спешку со снаряжением экспедиции, снабжена она была в общем хорошо. Однако снабжение это все же не вполне соответствовало- основной ее цели - плаванию во льдах. По этому поводу известный впоследствии мореплаватель и географ Ф. П. Литке, видевший шлюпы "Восток" и "Мирный" на Портсмутском рейде * во время своего плавания на шлюпе "Камчатка", писал в своем неопубликованном дневнике **, что их снабжение и оборудование дела-лось "по примеру "Камчатки" и, если командный состав их с чем-нибудь не соглашался, то ему отвечали: "так сделано на Камчатке", хотя этот шлюп и был предназначен для обычного плавания, и, кроме того, не .имелось еще и отзыва капитана Головкина об его качествах.
Особенно большое внимание было обращено на обеспечение кораблей лучшими по тому времени мореходными и астрономическими инстру-ментами. Ввиду того', что в то время в царской России все эти инстру-менты не изготовлялись, за период стоянки в Портсмуте были закуплены в Лондоне хронометры и секстаны изготовления лучших английских мастеров. В этом отношении русские корабли были снабжены гораздо .лучше английских: автор предисловия к первому переводу книги Беллинсгаузена на английский язык, Франк Дебенхем, особенно подчеркивает, что в то время как в английском флоте наблюдалось еще пренебрежительное отношение к хронометрам и существовали английские адмиралы, которые форменным образом изгоняли хронометры с подчиненных им кораблей (а официально они были приняты в ан-глийском флоте лишь с 1825 г.), на русском военном флоте этот необхо-димейший для определения долгот прибор вошел уже в штатное снаб-жение кораблей ***.
Хорошо снабжена была экспедиция и всевозможными противоцинготными продуктами питания, к которым относились хвойная эссенция, .лимоны, кислая капуста, сушеные и консервированные овощи; кроме то-го, при каждом подходящем случае командиры шлюпов покупали или выменивали (на островах Океании у местных жителей) большое количе-ство свежих фруктов, которые частично заготовлялись впрок для пред-стоящего плавания в Антарктике, а частично предоставлялись для пол-ного использования всем личным составом. Для обогревания матросов, замерзавших при работе на реях во время леденящих ветров и морозов в Антарктике, имелся запас рома; было закуплено также красное вино для добавления к питьевой воде при плавании в жарком климате. Весь личяый состав на основании особой инструкции был обязан соблюдать строжайшую гигиену: жилые помещения постоянно проветривались и в нужных случаях протапливались, обеспечивалось частое мытье в импро-визированной бале, предъявлялись требования к постоянному мытью белья и коек и к проветриванию одежды и т. п. Благодаря перечислен-ным мерам и высокой квалификации судовых врачей, никаких серьезных заболеваний на шлюпах не было, несмотря на тяжелые климатические условия плавания и частые переходы от жары к холоду и обратно.
Для связи между собою шлюпы имели телеграф, незадолго перед тем изобретенный русским морским офицером капитан-лейтенантом А. Бутаковым. Усовершенствованный им в 1815 г. телеграф этот "состав-лял ящик с 14-ю шхивами и планку с стольким же числом шхив, с ос-нованными круглыми фалами, с привязанными к ним флагами, для под-нимания на бизань-рею"; Бутаков издал и "Морской телеграфный сло-варь*. Это русское изобретение принесло очень большую пользу экспе-диции для переговоров шлюпов между собою на дальних расстояниях *.
На каждом из шлюпов имелась значительная библиотека, содержавшая все вышедшие а свет описания морских путешествий на русском, английском и французском языках, морские календари на 1819 и 1820гг. и английские морские ежегодники "КаиИса! А1тапас" еще на 3 года вперед, сочинения по геодезии, астрономии и навигации, лоции и настав-ления для плавания, различные мореходные таблицы, сочинения по зем-ному магнетизму, небесные атласы, телеграфические словари, записки Адмиралтейского департамента и др. **.

ОБЩИЙ ХОД ЭКСПЕДИЦИИ И ЕЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

Шлюпы "Восток" и "Мирный" вышли из Кронштадта 4 июля 1819г., с 14 по 19 июля простояли в Копенгагене, с 29 июля по 26 августа - в Портсмуте. Во время месячной стоянки в английском порту были по Согласно полученной инструкции, экспедиция должна была начать свои научно-исследовательские работы с острова Южная Георгия и от-крытой Куком "Земли Сандвича", Южные Сандвичевы острова, характер и размеры которой не были последним определены. 15 декабря русские мореплаватели увидели остроконечные вершины острова Южная Георгия и .небольшого островка Уиллиса. Шлюпы, пройдя вдоль южного берега Южной Георгии, положили этот берег на карту, причем ряд географиче-ских пунктов получил русские наименования в честь участников экспе-диции - мысы Парядина, Демидова и Куприянова, бухта Новосильского, а вновь открытый островок получил имя впервые увидевшего его второго-лейтенанта шлюпа ."Мирный" - Анненкова.
Далее экспедиция направилась к пресловутой "Земле Сандвича". По пути к этой "Земле", 22 декабря было сделано первое крупное откры-тие - группа островов, названная Беллинсгаузеном, по фамилии тогдаш-него русского морского министра, островами маркиза де-Храверсе, а от-дельные острова были также названы по фамилиям участников экспеди-ции: остров Завадовского, остров Лескова и остров Херсона * (после восстания декабристов царское правительство переименовало его в ост-ров Высокий, ввиду того, что лейтенант Херсон принимал активное уча-стие в этом восстании). 29 декабря экспедиция подошла к району "Зем-ли Сандвича" и обнаружила, что пункты, которые Кук считал мысами ее, на самом деле являются отдельными островами. Беллинсгаузен про-явил исключительный такт, сохранив за открытыми русскими морепла^-вателями островами те наименования, которые Кук дал мысам, а за всей группой - имя Сандвича **; по этому поводу он пишет: "Капитан Кук первый увидел сии берега, и потому имена, им данные, должны оставаться неизгладимы, дабы память о столь смелом мореплавателе могла достигнуть до позднейших потомков. По сей причине я называю сии острова Южными Сандвичевыми островами" ***. По поводу этого факта знаменитый советский географ академик Ю. М. Шокальский за-метил, что благородный поступок Беллинсгаузена мог бы послужить, хорошим примером для некоторых буржуазных географов наших дней. Совсем не так поступили английские географы и английское адмирал-тейство, изъявшее с карты Южных Шетландских островов все русские наименования, данные Беллинсгаузеном вновь открытым им островам. От группы Южных Сандвичевых островов Беллинсгаузен и Лазарев устремились на юг, делая первую попытку пройти насколько возможно' прямо по меридиану на юг, в соответствии с инструкцией морского ми-нистра, гласившей, что после прохода восточнее "Земля Сандвича", Бел-линсгаузену надлежит спуститься к югу и "продолжать свои изыскания до отдаленнейшей широты, какой только он может достигнуть" и что он должен "употребить всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные зем-ли, и не оставит сего предприятия иначе, как при непреодолимых препят-ствиях". Далее в инструкции говорилось, что "ежели под первыми мери-дианами, под коими он спустится к югу, усилия его останутся бесплод-ными, то он должен возобновить свои покушения под другими, и не упуская ни на минуту из виду главную и важную цель, для коей он от-правлен будет, повторяя сии покушения ежечасно, для открытия земель, так и для приближения к южному полюсу" ****.
Как видно, инструкция предъявляла исключительно строгие и суровые требования к экспедиции, и Беллинсгаузен и Лазарев решительно и смело старались их выполнить.
Для этой цели русская экспедиция'в первый период своего плавания, с января по март, т. е. за лето южного полушария, сделала в общей сложности пять "покушений", а именно: 1) с 4 по 5 января 1820 г., до южной широты 60° 25' 20"; 2) с 5 по 8 января - 60° 22'; 3) с 10 по 16 января, причем 16 января она "находилась почти вплотную к материку Антарктиды, всего в 20 милях от него, в широте 69° 25' и долготе 2° 1СК (у берега, который теперь называется Землей принцессы Марты) и 4) с 19 по 21 января, когда экспедиция вновь достигла широты 69° 25' и находилась опять в непосредственной близости от материка, в расстоя-нии от него менее 30 миль; 5) с 1 по 6 февраля, когда была достигнута широта 69° 7' 30"* и долгота 16° 15'.
Если бы не плохие условия видимости, то уже 16 января Беллинсгаузен и Лазарев смогли бы дать совершенно точные сведения о землях антарктического материка. Автор предисловия к английскому переводу книги Беллинсгаузена, вышедшему в 1945 г., антарктический исследо-ватель Франк Дебенхем, по этому поводу пишет: Беллинсгаузен "видел материк, но не опознал его как таковой" **, и далее-"нельзя было датъ лучшего описания сотням миль антарктического материка, каким мы теперь его знаем" ***. Вторично экспедиция находилась вплотную к мате-рику 21 января. В своем предварительном донесении, посланном в Рос-сию из Порт-Жакеона, Беллинсгаузен следующим образом характеризу-ет свои впечатления о льдах, которые он видел перед собою при весьма близком подходе к материку, с 5 на 6 февраля****: "Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден материк льда, коего крал отло-маны перпендикулярно и который продолжается по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу"*****. В близости берега были уверены многие из офицеров экспедиции. Так, мичман П. Новосильский в своей брошюре писал о случае близкого подхода шлюпов к Антарктиде 5 февраля (в районе, впоследствии названном Землею принцессы Рагн-хильды): "5 февраля при сильном ветре тишина моря была необыкно-венная. Множество полярных птиц и снежных петрелей (буревестников) вьются над шлюпом. Это значит, что около нас должен быть берег или неподвижные льды"******.
Весьма интересно свидетельство советской китобойной антарктической экспедиции на пароходе "Слава", находившейся в марте- 1948 г. почти в той же точке, в которой Беллинсгаузен находился 21 января 1820 г. (южная широта 69° 25', западная долгота 1°1Г): "Мы имели прекрасные условия видимости при ясном небе и отчетливо видели все побережье и горные вершины в глубине континента на расстояние 50- 70 миль по пеленгам 192° и 200° из этой точки. Когда здесь же находил-ся Беллинсгаузен, то дальность видимости была чрезвычайно ограничен-ная, и он не мог наблюдать и обозревать горных вершин, находящихся к югу и юго-западу. Описываемые Беллинсгаузеном бугристые льды, простиравшиеся с запада на восток в этом районе, вполне соответствуют форме рельефа береговой полосы Земли принцессы Марты".
Лишь исключительная честность и требовательность к вопросам достоверности открытия не позволила русским морякам утверждать, что они фактически видели низменную часть материка, а не ледяной берего-вой припай. За этот период русские корабли три раза пересекали южный полярный круг.
8 начале марта, в связи с неблагоприятной погодой и необходимостью запастись свежей провизией и дровами и дать отдых личному со-ставу, Беллинсгаузен решил покинуть высокие южные широты, напра-виться в Порт-Жаксон (Сидней) для длительной стоянки и после этого, согласно инструкции, на время зимы южного полушария итти для иссле-дования юго-восточной части Тихого океана. Желая по пути обследовать более широкую полосу Индийского океана, Беллинсгаузен приказал шлю-пу "Мирный" следовать в Порт-Жаксон более северным курсом. 5 марта состоялось разделение шлюпов, а 30 марта, спустя 131 день после выхода из Рио-де-Жанейро, шлюп "Восток" стал на якорь на рейде в Порт-Жаксоне, куда через неделю прибыл и шлюп "Мирный".
Через месяц, 7 мая 1820 г., оба шлюпа снялись с якоря и направились через пролив Кука в район островов Туамоту и островов Общества (Товарищества), как это и было рекомендовано инструкцией. К востоку от острова Таити русской экспедицией в июне 1820 г. была открыта це-лая группа островов, названная Беллинсгаузеном островами Россиян (среди них острова Кутузова, Лазарева, Раевского, Ермолова, Милора-довича, Грейга, Волконского, Барклая-де-Толли, Витгенштейна, Остен-Сакена, Моллера, Аракчеева). После этого шлюпы "Восток" и "Мирный" посетили остров Таити, где простояли с 22 по 27 июля, а затем напра-вились снова в Порт-Жаксон для отдыха, ремонта и приемки различных припасов перед новым походом в антарктические воды. На пути к Порт-Жаксону экспедиция открыла еще целый ряд островов (Восток, в. к. Александра Николаевича, Оно, Михайлова и Симонова).
9 сентября 1820 г. шлюп "Восток" вернулся в гостеприимный Порт-Жаксон, а на 'Следующий день туда же пришел более тихоходный "Мирный". Здесь Беллинсгаузен и Лазарев приступили к возможно бо-лее тщательному ремонту обоих кораблей, в особенности шлюпа "Восток", имевшего более слабые крепления корпуса.
В Порт-Жаксоне экспедиция находилась почти два месяца и 31 октября 1820 г. вновь вышла в море для достижения высоких широт в других, еще не посещенных ею секторах Антарктики. По пути на юг шлюпы 10 ноября подошли к острову Макуэри (или, как его называет Беллинсгаузен, Маквария); остров был положен на карту и для его ис-следования на берег отправились Беллинсгаузен, Лазарев, художник Михайлов и несколько офицеров.
С конца ноября экспедиция возобновила свои попытки достижения материка Антарктиды. "Покушений" проникнуть возможно далее к югу в этот период было сделано пять (30 ноября, 1 декабря, 14 декабря, 29 декабря 1820 г. и 9-16 января 1821 г.), и три раза корабли проникали за Южный полярный круг. Однако в этом секторе Антарктики мате-рик далеко не достигает Южного полярного круга, и лишь четвертое "по-кушение" увенчалось успехом: 9 января 1821 г. был открыт остров Пет-ра I, а 16 января-берег Александра I, о котором Беллинсгаузен пишет: "Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего" *. 20 января Беллинсгау-зен направился к Новой Шетландии, об открытии которой он узнал,, находясь еще в Австралии, от русского посла при португальском дворе в Рио-де-Жанейро. 24 января экспедиция увидела землю и вплоть до 27 января обследовала ее южное побережье, обнаружив, что это группа из десятка крупных островов и многих более мелких. Все Южные Шет-ландские острова были положены на карту и всем им были даны рус-ские имена (Бородино, Малый .Ярославец, Смоленск, Березино, Полоцк,, Лейпциг, Ватерлоо, остров вице-адмирала Шишкова, остров адмирала Мордвинова, остров капитан-командора Михайлова, остров контр-адми-рала Рожнова, Три Брата). После обследования Южных Шетландских остров экспедиция направилась в обратный путь на Родину. С 27 фев-раля по 23 апреля шлюпы простояли в Рио-де-Жанейро, где был снова произведен их тщательный ремонт. На обратном пути была сделана лишь одна кратковременная остановка в Лиссабоне (с 17 по 28 июня) и, кроме того, шлюпы переждали ночь с 15 на 16 июля на якоре на Ко-пенгагенском рейде. Наконец, 24 июля 1821 г. шлюпы "Восток" и "Мир-ный" стали на якорь на Малом Кронштадтском рейде, на тех местах,, с которых они более двух лет назад отправились в свой славный и опас-ный путь.
Плавание экспедиции продолжалось 751 день (из них ходовых дней под парусами 527 и якорных 224); она прошла почти 50 тысяч морских миль, что по протяжению в 2^/^ раза превышает длину большого круга земного шара. Каковы же были результаты первой русской антарктиче-ской экспедиции?
Во-первых, экспедиция выполнила главное задание - открыла материк Антарктиды и тем самым утвердила приоритет нашей Родины в этом отношении. Всего ею было вновь открыто 29 ранее неизвестных островов, в том числе 2 в Антарктике, 8 - в южном умеренном поясе в 19 - в жарком поясе.
Во-вторых, экспедиция провела громадную научную работу. Существенная заслуга экспедиции состояла в точном определении географи-ческих координат островов, мысов и других пунктов и составлении боль-шого числа карт, что являлось излюбленной специальностью самого-Беллинсгаузена. Нужно удивляться исключительной точности наблюде-ний как самих Беллинсгаузена и Лазарева, так и прочих офицеров экс-педиции, и особенно астронома Симонова. Эти определения не потеряли своего значения до сих пор и очень мало отличаются от новейших опре-делений, произведенных на основе более точных методов и более совер-шенными мореходными инструментами. Карта Южных Шетландских ост-ровов являлась наиболее точной вплоть до самого последнего времени,. а зарисовки островов, сделанные художником Михайловым, используют-ся в английских лоциях до сих пор; особенно точно были измерены вы- ' ооты гор и островов Лазаревым. Астроном Симонов производил система-тические наблюдения над изменением температуры воздуха, штурмана - над элементами земного магнетизма. Экспедиция произвела много важ-ных океанографических исследований: впервые доставались пробы воды с глубины помощью примитивного батометра, и готовленного корабель--ными средствами; производились опыты с опусканием бутылки на глу-бину; определялась впервые прозрачность воды помощью опускания на глубину белой тарелки; измерялись глубины, насколько позволяла длина имевшегося лотлиня (невидимому, до 500 м); была произведена попытка измерения температуры воды на глубине; изучалось строение морских льдов и замерзаемость воды разной солености; впервые производилось определение девиации компасов на различных курсах.
Экспедиция собрала богатые этнографические, зоологические и ботанические коллекции, привезенные в Россию и переданные в различные музеи, где они хранятся до сих пор.
Большой интерес представляют некоторые личные научные наблюдения Ф. Ф. Беллинсгаузена. Он разрешил многие сложные физико-геогра-фические проблемы; однако, к сожалению, научная слава досталась не ему, а западноевропейским ученым, занимавшимся теми же вопросами значительно позднее. Так, задолго до Дарвина, Беллинсгаузен совершен-но правильно объяснил происхождение коралловых островов, являвшее-ся до него загадкою, он дал правильное объяснение происхождению морских водорослей в Саргассовом море, оспаривая мнение такого автори-тета в области геотрафической науки его времени, как Гумбольдта; в теории льдообразования у Беллинсгаузена много правильных мыслей, не потерявших своего значения до настоящего времени*.
Особого внимания заслуживает альбом рисунков, составленный художником Михайловым и состоящий из 47 страниц; в числе рисунков находятся зарисовки островов, пейзажей, типов местных жителей раз-личных стран, животных, птиц, рыб, растений, типов ледяных гор и т. п. Подлинные рисунки были обнаружены в Государственном Историческом музее в Москве лишь в 1949 г. Ввиду того, .что в составе экспедиции не было натуралистов, Михайлов старался особенно тщательно зарисовать все, что касалось фауны и флоры; так, например, на его рисунках птиц вырисовано каждое перышко, на рисунках рыб - каждая чешуйка.
Экспедиция была встречена на Родине с большим торжеством и ее открытиям придавалось громадное значение. Лишь спустя более чем 20 лет была послана первая иностранная экспедиция в антарктические во-ды. По этому поводу руководитель этой английской антарктической экспе-диции 1839-1843 гг. Джемс Росс писал: "Открытие наиболее южного1 из известных материков было доблестно завоевано бесстрашным Беллинсгау-зеном и это завоевание на период более 20 лет оставалось за русскими" **.
В 1867 г. немецкий географ Петерман, отмечая, что в мировой географической литературе заслуги русской антарктической экспедиции оце-нены совершенно недостаточно, прямо указывает на бесстрашие Беллиле-гуазена, с которым он пошел против господствовавшего в течение 50 лет мнения Кука: "За эту заслугу имя Беллинсгаузена можно прямо поста-вить на ряду с именами Колумба и Магеллана, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможно-' стями, созданными их предшественниками, с именами людей, которые шли своим самостоятельным путем, и потому были разрушителями пре-град к открытиям, которыми обозначаются эпохи".
Академик Ю. М. Шокальский, сравнивая достижения антарктических экспедиций Кука и Беллинсгаузена, сделал следующий подсчет: из общего числа дней плавания в южном полушарии (1 003) дня, Кук про-вел южнее 60° параллели всего 75 дней, а Беллинсгаузен (из 535 дней) - 122 дня. Кук находился во льдах 80 дней, Беллинсгаузен-100 дней; корабли Кука разлучились, а оба русских шлюпа в сложнейших усло-виях шли все время соединенно. Свой подсчет (произведенный еще в 1924 г.) Ю. М. Шокальский заключает следующими словами: "Беллин-сгаузен совершил вполне беспримерное плавание, с тех пор и доныне никем не повторенное".
Заслугой русских моряков является их смелое маневрирование среди массы льдов, часто при исключительно штормовой погоде, в условиях тумана, снега и весьма малой дальности видимости. Этим трудностям плавания посвящены многие страницы труда Беллинсгаузена.
Наконец, нельзя не отметить исключительной гуманности русских мореплавателей по отношению к местным жителям вновь открытых ост-ровов. Уже в инструкции, данной Беллинсгаузену, значилось, что во всех землях, к которым экспедиция будет приставать, надлежит с мест-ными жителями поступать с "величайшей приязнию и человеколюбием, избегая сколько возможно всех случаев к нанесению обид или неудо-вольствий... и не доходить до строгих мер, разве только в необходимых случаях, когда от сего будет зависеть спасение людей вверенных его" начальству" *. Беллинсгаузен и на самом деле отказывался от высадки на острова, если видел, что она могла быть сопряжена с применением огнестрельного оружия. Насколько это гуманное отношение отличается от жестокости многих иностранных мореплавателей, чего не избежал и еам 'Джемс Кук! Характерен в этом' отношении отзыв ближайшего по-мощника И. Ф. Крузенштерна старшего офицера шлюпа "Надежда" М. И. Ратманова, побывавшего вскоре после Кука на тихоокеанских сстровах: "Ежели рассмотреть все то, что Кук сделал для рода челове'-ческого, - ужаснуться должно. Он при открытии разных народов Южно-го океана стрелял, резал уши тем, которые его почти богом почитали и ни в чем ему не сопротивлялись. Конец жизни сего мореплавателя доказывает возмутительный его характер и грубое воспитание" **.
Заслуживает внимания следующий отзыв Беллинсгаузена, непосредственно направленный против "расовой теории": "Последствие доказало, что природные жители Новой Голландии к образованию способны, не-взирая, что многие европейцы в кабинетах своих вовсе лишили их всех способностей" ***.
Русские мореплаватели на русских кораблях первыми открыли Антарктиду и тем самым утвердили приоритет нашей Родины на это открытие. Это обстоятельство особенно надо помнить сейчас, когда ряд иностранных государств покушается произвести раздел Антарктиды без участия Советского Союза, к которому по преемству перешло это право приоритета. Необходимо помнить, что Россия никогда не отказывалась от своих прав на эти земли, а советское правительство никому не давало согласия распоряжаться территориями, открытыми русскими моряками:
Е. Е. Шведе

Далее